История папства

Особенно интересен 11-й[340] параграф энциклики, поскольку, хотя в нем и отсутствовало по-прежнему осуждение антисемитизма, его цель очевидна. Он подчеркивает значение Ветхого Завета, характеризуя его как «исключительно слово Бога и неотъемлемую часть Его откровения»: «Кто бы ни желал видеть изгнанной из церкви и школы библейскую историю и мудрые теории Ветхого Завета, тот хулит имя Бога, хулит замысел Всевышнего о спасении и делает ограниченной и узкой человеческую мысль, став судьей Божьих замыслов в отношении мировой истории».

Энциклики «Нам нет необходимости» и «С глубокой тревогой» ни у кого не оставили ни малейших сомнений относительно мнения папы о фашистском и нацистском режимах; поэтому никто не удивился, когда в марте 1938 года, во время официального визита фюрера в Рим, Пий XI демонстративно уехал в Кастель-Гандольфо. Однако он не остановился на достигнутом: спустя пять дней после обнародования второй энциклики папа опубликовал третью, при написании которой он обратился к традиционной латыни. Энциклика «Божественного Искупителя» («Divini Redemptions») была направлена в первую очередь против главного жупела, которым являлся коммунизм: «Эта современная революция… превосходит по размаху и масштабам насилия все, что было во время прежних гонений, направленных против церкви. Все народы оказались в опасности низвержения обратно в состояние варварства, еще более худшего, чем то, которое угнетало значительную часть мира на момент пришествия Спасителя. Эта столь близкая опасность… представляет собой большевистский и атеистический коммунизм, нацеленный на разрушение общественного порядка и на подрыв самых основ христианской цивилизации… Более того, коммунизм отнимает у человека его свободу, лишает человеческую личность ее достоинства и устраняет все моральные ограничения, которые сдерживают порывы слепой страсти… Впервые в истории мы стали свидетелями борьбы, циничной по своей цели и спланированной вплоть до самой последней детали, между человеком и “всем тем, что зовется Божеством”».

Этой ненависти к коммунизму оказалось достаточно для того, чтобы, когда в июле 1936 года разразилась гражданская война в Испании, папа немедленно поддержал генерала Франко, хотя после декларированного республиканским правительством в 1931 году решительного отделения церкви от государства (что привело к массовым нападениям на храмы и монастыри, а также к убийствам священников, монахов и монахинь) он едва ли мог поступить иначе. Тем не менее папа был неприятно удивлен, когда он увидел, что Франко одержал победу благодаря помощи двух диктаторов, в особенности же когда испанские фалангисты своими делами превзошли нацистский и фашистский режимы[341], которые Пий XI столь часто порицал.

Однако понтификат Пия, омраченный существованием в Европе тоталитарных режимов, безусловно, сыграл исключительную политическую роль. В это время количество католических миссионеров возросло более чем вдвое, и вместе с тем вновь образованные общины получили гораздо больший объем самостоятельности. В 1926 году папа лично рукоположил первых шестерых китайских епископов; число местных священнослужителей в Индии и на Ближнем Востоке выросло с 3000 до более чем 7000 человек. Большим разочарованием для папы стало то, что его усилия по воссоединению католической и православной церквей встретили весьма слабый отклик. (Они могли бы увенчаться большим успехом, если бы он не призывал церкви назад в овчарню столь же авторитарно, как если бы они были заблудшими овцами.)

По счастью, он всегда мог найти утешение в занятиях наукой. Пий XI был настоящим ученым — первым со времен Бенедикта XIV, жившего двумя столетиями раньше, — и не пытался это скрывать. Он модернизировал и расширил Ватиканскую библиотеку, основал Папский институт христианской археологии и Папскую академию наук, выстроил здание Пинакотеки для богатейшего ватиканского собрания картин и перенес старую обсерваторию из Рима в Кастель-Гандольфо. В 1931 году папа шокировал многих из консервативно настроенных верующих тем, что создал в Ватикане радиостанцию и стал первым понтификом, регулярно обращавшимся к миру по радио. Одно из наиболее важных радиообращений последовало во время Мюнхенского кризиса в сентябре 1938 года, когда британский премьер-министр Невилл Чемберлен прилетел в Мюнхен для встречи с Гитлером, тщетно пытаясь предотвратить надвигавшуюся мировую войну. Пий XI не испытывал большого уважения к Чемберлену, который, как он сразу же понял, не являлся для Гитлера серьезным противником; тем не менее папа выступил по радио с волнующим призывом к миру, услышанным во всех странах Европы.