История папства

Новый папа, которому был предоставлен для постоянного пребывания город Авиньон, прежде всего назначил в кардинальскую коллегию несколько французов и тем обеспечил избрание и в будущем «французских» пап. Сняты были отлучения, провозглашенные Бонифацием VIII. Усердие Филиппа IV в деле Бонифация VIII было объявлено «добрым и справедливым», а сам король «чемпионом религии»; не исключен был из списков «новых поборников церкви» и Ногаре, о котором тогда говорили, что он дал пощечину Бонифацию VIII, оказавшуюся для него смертельной. Все это казалось требовательному королю недостаточным. Папство вынуждено было принести в жертву ему орден храмовников.

Орден этот был очень богат, занимался ростовщичеством и не раз за высокие проценты предоставлял займы французскому королю и прочим высокопоставленным лицам. Аббат Иоанн Триттенгейм категорически заявляет, что орден храмовников был самым богатым орденом, владевшим не только огромными деньгами, но и землями, городами, замками, разбросанными по всей Европе. Вильке определяет доход храмовников в 20 млн. золотых талеров и утверждает, что в одной лишь Франции храмовники могли выставить армию в 15 тыс. всадников. Отто Цеклер приводит еще большие цифры и говорит о 54 млн. талеров и о собственном войске ордена, насчитывавшем 20 тыс. всадников. Гавеман утверждает, что храмовники по своему могуществу и богатству могли соперничать с сильнейшими князьями своего времени. В их храмах, напоминавших настоящие крепости, хранилась масса золота и драгоценностей, и даже короли часто прятали там свои сокровища: в то время не было лучшего запора, чем вывеска храма ордена. Так, в 1261 г. на десять лет была положена в парижский орденский храм английская корона, так как при том недовольстве, которое охватило тогда часть английских баронов, король боялся держать ее в Лондоне. Оригинал договора 1258 г. между Англией и Францией хранился у парижских храмовников, равно как образцовый золотой ливр (фунт), служивший идеальной монетой для французского королевства.

Так как храмовники не занимались тем делом, которое служило поводом к организации в начале XII в. этого ордена, — борьбой за освобождение «святой земли» от мусульман, то желание короля воспользоваться богатством храмовников встретило сочувствие со стороны многих сеньоров, рассчитывавших получить при этом некоторую долю для себя. За конфискацию имущества храмовников стояло и купечество, видевшее в ордене конкурента, занимавшегося, как и они, ростовщическими и иными коммерческими операциями. Кроме того, они были заинтересованы в усилении королевской власти. В целях создания моральной атмосферы, благоприятной для нанесения удара ордену, были пущены компрометирующие его слухи: говорили, что храмовники впали в ересь, занимаются чернокнижием, водятся с дьяволом, развратничают, прибегают к содомскому греху. На такой, в духе средневековья, хорошо подготовленной почве нетрудно было получить разрешение папы пустить в ход против храмовников и инквизицию.

В результате инквизиционного расследования 54 храмовника были сожжены, другие были подвергнуты тяжким наказаниям, а все их имущество было конфисковано в пользу короля; это было признано богоугодным делом, получившим одобрение папы. Мало того, папа согласился объявить правильными действия французского короля в отношении умершего папы Бонифация VIII, снял с короля провозглашенную Бонифацием анафему и уничтожил в папской канцелярии все свидетельства, которые в какой-либо мере порочили «доброе имя» французского короля. С благословения папы инквизиция начала аресты и пытки храмовников в Англии, Испании, Италии, Германии и на острове Кипр.

Когда английский король стал колебаться в целесообразности столь строгих мер в отношении ордена, на знамени которого значился лозунг «освобождение гроба господня от мусульман», папа Климент V поспешил предупредить его, что королевское запрещение применять пытки к арестованным равносильно ограничению свободы действия канонических законов и что, согласно церковным установлениям, лица, мешающие деятельности инквизиции, подлежат самому суровому наказанию. Папа советовал английскому королю серьезно подумать, отвечает ли его поведение достоинству и интересам королевства, а также требованиям религии, и обещал ему отпущение всех грехов, если он не будет мешать применению пыток в отношении храмовников, виновных в ереси.

Перед такой решительностью и энергией папы английский король должен был отступить. Он разрешил применять в самых широких масштабах «церковный закон», отметив, что делает это из уважения к святому престолу. Король разрешил и пытку, хотя законы Англии не давали ему на это права. Однако королем, по-видимому, руководило не столько уважение к святому престолу, сколько желание получить отпущение грехов столь легким путем (нельзя не согласиться с мнением Г. Ч. Ли, который говорит, что перед нами в данном случае одна из наиболее своеобразных индульгенций, какие только знает история).