История Пенденниса, его удач и злоключений, его друзей и его злейшего врага (книга 1)

— Белокурые дочери Альбиона не видят в скучных обитателях своего острова туманов ничего, что могло бы сравниться с живостью и пылкостью детей юга. Мы привозим с собой свое солнце. Мы, французы, привыкли побеждать. Если бы не эта сердечная привязанность и не мое решение жениться на Anglaise, неужели я остался бы на этом острове (впрочем, не вовсе неблагодарном, поскольку я нашел здесь нежную мать в лице почтенной мадам Фрибсби), на этом острове, в этом семействе? Мой гений угас бы среди этих грубых людей, поэзия моего искусства недоступна этим плотоядным островитянам. Да, мужчины здесь мерзки, но женщины… женщины, дорогая Фрибсби, не скрою, обворожительны! Я дал себе слово жениться на Anglaise; и раз я не могу, по обычаю вашей страны, пойти на рынок и купить себе жену, я решил последовать другому вашему обычаю и бежать в Гретна-Грин. Белокурая мисс не откажется. Она очарована мною. Я прочел это в ее глазах. Белая голубка ждет только знака, чтобы улететь.

— А вы с ней общаетесь? — спросила изумленная Фрибсби, недоумевая, который из влюбленных пребывает в заблуждении.

— Я общаюсь с нею при помощи моего искусства. Она вкушает блюда, которые я готовлю для нее одной. Так я делаю ей тысячи намеков, и она, обладая тонкой душой, понимает их. Однако мне нужны и более определенные сведения.

— Пинкотт, ее горничная… — начала мадам Фрибсби, которую то ли природа, то ли воспитание наделили способностью немного разбираться в сердечных делах; но при этом намеке чело великого артиста затуманилось.

— Madame, — сказал он, — есть вещи, о которых благородный человек обязан молчать, но если, уж он бывает вынужден разгласить тайну, то пусть разгласит ее своему лучшему другу, своей названой матери. Знайте же, что есть причина, почему мисс Пинкотт таит против меня вражду — причина довольно обычная для женщины: ревность.

— Вероломный, мужчина! — воскликнула наперсница.

— О нет, — возразил артист глубоким басом, с трагическим выражением, достойным; Порт Сен-Мартен и любимых им мелодрам. — Не вероломный, но роковой. Да, я роковой мужчина, мадам Фрибсби. Мой удел — внушать безнадежное чувство. Я не могу запретить женщинам любить меня. Я ли виноват в том, что эта молодая женщина чахнет на глазах, снедаемая страстью, на которую я не могу ответить? Слушайте дальше! В этом доме есть и другие, столь же несчастные. Гувернантка юного милорда, встречая меня на прогулках, бросает мне взгляды, поддающиеся лишь одному истолкованию. И сама миледи она уже немолода, но в жилах ее течет восточная кровь — не раз дарила одинокого артиста комплиментами, смысл которых нельзя не понять. Я бегу их присутствия, я ищу одиночества, я покоряюсь своей судьбе. Жениться я могу только на одной; и я твердо решил, что это будет женщина вашей нации. Если за мисс дают достаточно, она, думаю, и подойдет мне лучше всех. Перед тем как увозить ее в Гретна-Грин, я желаю удостовериться в том, каковы ее средства.

Предоставляем читателю судить, был ли Альсид столь же неотразим и силен, как его тезка, или же он был просто помешан. Но ежели читатель встречал на своем веку много французов, среди них, возможно, попадались и такие, что; считали себя почти столь же непобедимыми и были убеждены, что производят не меньшие опустошения в сердцах белокурых Anglaises.

Глава XXIV, в которой имеется и любовь и ревность

Нашим читателям уже известно искреннее мнение сэра Фрэнсиса Клеверинга о женщине, которая подарила ему свое состояние и дала возможность воротиться на родину, в дом его предков; и надобно сказать, что баронет не слишком ошибался в оценке своей супруги: леди Клеверинг и вправду не блистала ни умом, ни образованностью. Два года она проучилась в Европе, в скромном пригороде Лондона, название которого до конца своих дней произносила неправильно, а в возрасте пятнадцати лет была выписана к отцу в Калькутту. По пути туда, на том же корабле Ост-Индской компании "Рамчандр" (капитан Брэг), что два года назад привез ее в Европу, она и познакомилась со своим первым мужем, мистером Амори, служившим на этом корабле третьим помощником капитана.

О молодых годах леди Клеверинг мы не собираемся рассказывать подробно; скажем только, что капитан Брэг, взявшийся доставить мисс Столл к ее отцу, одному из фрахтовщиков и совладельцу "Рамчандра" и многих других торговых судов, счел нужным заковать своего непокорного помощника в кандалы еще до прибытия к мысу Доброй Надежды, где и ссадил его на сушу; а подопечную свою сдал в конце концов ее родителю после долгого и бурного плавания, вовремя которого корабль с грузом и пассажирами не фаз подвергался смертельной опасности.