История Пенденниса, его удач и злоключений, его друзей и его злейшего врага (книга 2)

С минуту она постояла, барабаня пальцами по столу.

— А теперь, а теперь… — сказала она, глядя на обоих мужчин.

— Что теперь? — спросил Джордж.

— Теперь мы будем пить чай, — отвечала мисс Лора с тою же улыбкой.

Но завершиться столь прозаически этой сентиментальной сцене было не суждено, — явился гостиничный слуга и передал, что майор Пенденнис у себя и ждет племянника. Услышав это, Лора тревожно и умоляюще посмотрела на Пена, словно говоря: "Веди себя как следует — не уклоняйся от своего долга — будь с дядюшкой вежлив, но тверд", — а затем простилась с обоими мужчинами и ушла в спальню. Уорингтон не был чаевником, однако об этой чашке он от души пожалел. Не мог старый Пенденнис вернуться на час позже! А впрочем, часом больше, часом меньше — не все ли равно? Час неизбежно пробьет, минута прощанья неотвратима. Ты пожал ей руку, дверь за тобой затворилась; недолгая радость миновала, и ты один. "В котором из этих бесчисленных окон светится ее огонек?" — думает он, удаляясь от гостиницы. Дошагав до ближайшего клуба, он входит в курительную комнату и по привычке утешается сигарой. Вокруг громко разговаривают и спорят — о политике, актрисах, скачках, невыносимом тиранстве комитетов; храня в душе священную тайну, он ввязывается в спор. Говори, говори, перекрикивай других. Болтай и шути; смейся и рассказывай небылицы. Странно вот так окунуться в этот дым и гам и думать, что у каждого здесь, верно, есть свое сокровенное "я", одиноко сидящее в укромном уголке, вдали от шумной игры, в которой и. мы принимаем участие.

Артур быстро шел по коридорам гостиницы, чувствуя, как в нем накипает гнев. Он негодовал при мысли, что старик, на свидание с которым он спешил, мог сделать его орудием, игрушкой, скомпрометировать его честь и доброе имя. Рука майора, которую пожал Артур, была очень холодная и тряслась. Старик кашлял, сидя у камина, старик ворчал: Фрош не умеет ни подать шлафрок, ни разложить бумаги так, как этот чертов наглец и негодяй Морган. Старый майор горько жаловался и клял Моргана за неблагодарность.

— Чертов наглец! Негодяй! Вообрази, Пен, вчера вечером он напился и вызывал меня на драку; и, ей-богу, была минута, когда я так разъярился, что готов был пырнуть его ножом. Этот мерзавец нажил десять тысяч фунтов или около того, по нем веревка плачет, он еще попадет на виселицу; но жаль, что он не дождался, пока я умру. Он знал все мои привычки, стоило позвонить — и он, вор и мошенник этакий, тотчас являлся и приносил что нужно, — не то, что этот безмозглый немец… Ну, как ты проводишь время в провинции? У леди Рокминстер часто бываешь? Вот это отлично. Она из старой гвардии. Vieille ecole, bonne ecole [72], a? Настоящих джентльменов и леди теперь по пальцам можно пересчитать, а через каких-нибудь пятьдесят лет людей вообще нельзя будет отличить друг от друга. Но на мой век хватит. Мне жить осталось недолго. Стар я стал, мой милый; и знаешь, нынче я, когда укладывал мою маленькую библиотеку, как раз подумал — там среди книг есть Библия, она принадлежала еще моей матери, — ты ее сохрани, Пен. Я думал о том, как ты откроешь этот ящик, когда он перейдет к тебе в собственность, а старик уже будет лежать в могиле… — Майор закашлялся и покивал своей старой головой.

Его дряхлость, его доброта обезоружили Пена, — он уже стыдился того, что должен был сделать. Он знал, что слова, которые он сейчас произнесет, развеют в прах заветную мечту старика, поднимут в его груди бурю смятения и гнева.

— Да, скоро мне собираться в путь, — повторил майор. — Но так хотелось бы еще прочитать в "Таймсе" твою речь… "Мистер Пенденнис сказал: "Я не привык говорить перед многолюдным собранием, но…" — верно, Артур? А выглядишь ты превосходно, ей-богу. Я всегда говорил, что мой брат Джек вернет семье былую славу. Когда-нибудь ты еще купишь бывшие наши земли. Nee tenui penna, а? Мы снова подымемся, мой милый, подымемся на могучих крыльях… ей-богу, я не удивлюсь, если ты еще и баронетом станешь.

Пен слушал и терзался. "И это я, — думал он, — я должен разрушить воздушный замок несчастного старика. Но ничего не поделаешь. Пора".

— Я… я" был у вас на Бэри-стрит, дядюшка, — медленно заговорил Пен, — а не застав вас, имел разговор с Морганом.

— Вот как?

Щеки майора залил темный румянец, и он пробормотал:

— Черт возьми, значит, все вышло наружу.

— Он рассказал мне одну вещь, которая меня страшно удивила и расстроила.

Майор попытался напустить на себя равнодушный вид.

— Какую вещь? Это насчет этих… как их?..

— Насчет отца мисс Амори — первого мужа леди Клеверинг — кто он и что из себя представляет.

— Да… гм… дьявольски неприятная история, — сказал старик, потирая нос. — Мне… я… гм… с некоторого времени осведомлен об этом досадном обстоятельстве.

— Лучше бы я узнал это раньше либо уж совсем не узнал, — угрюмо проговорил Артур.

"Кажется, пронесло!" — с облегчением подумал майор.

— О господи, да я бы с радостью скрыл это от тебя… и от этих несчастных женщин, которые тут ни сном, ни духом не виноваты.