История первобытного общества

Расширение эгоцентрической помогодачедележной системы рано или поздно привело к очень своеобразному эффекту. В результате возрастания массы продукта, поступающего от периферии к центру, стало возможным направлять от центра к периферии продукт не только созданный в самом центре, но и полученный с периферии. Человек, стоящий в центре системы, получив продукт от одних периферийных точек системы, стал направлять его в другие ее периферийные точки. В результате система в значительной степени превратилась в самоподдерживающуюся и даже саморасширяющуюся. Если раньше возможность расширения системы была ограничена объемом продукта, создаваемого в ее центре, то теперь это ограничение исчезло. Расширение системы оказалось теперь возможным за счет продукта, поступающего из ее периферийных точек.

Человек, находившийся в центре системы, стал выполнять роль своеобразного механизма, перераспределяющего продукт труда целой совокупности людей. Продукт шел от периферийных точек системы к центру, а от него снова к периферийным точкам, что в свою очередь обеспечивало его поступление от периферийных точек к центру и т.д. Для обозначения такого экономического явления лучше всего подходит широко используемый в этноэкономической литературе, причем нередко в разных смыслах, термин “редистрибуция". Соответственно такую систему можно было бы назвать редистрибутивной.

Между доходами, т.е. поступлениями от периферии к центру, и расходами, т.е. поступлениями от центра к периферийным точкам системы, могли быть различные соотношения. Доходы могли равняться расходам, могли превышать расходы, могли быть меньше расходов. При последнем варианте система прекращала функционировать, ибо не могла обеспечить реализации цели, для которой была создана.

При первом варианте функционирование системы было возможно. Но оно предполагало создание большого количества продукта в центре системы. Продукт, созданный в центре системы, вместе с продуктом, поступившим с ее периферии, мог составить большую массу, которая будучи раздаренной на дароторжестве обеспечивала человеку, находившемуся в центре, престиж. В свою очередь, получив на ответном дароторжестве от бывшего получателя соответствующее количество пищи и вещей, человек, являвшийся центром системы, мог направить все это на ее периферию. Это в свою очередь обеспечивало готовность периферийных членов системы в случае необходимости снова помочь ему при подготовке к новому дароторжеству.

Самым интересным из упомянутых выше вариантов является тот, при котором доходы превышали расходы. По существу мы сталкиваемся здесь ни с чем иным, как своеобразной формой эксплуатации человека человеком, которая стала возможной потому, что в редистрибутивной системе не действовал принцип эквивалентного возмещения.

Эта форма представляет собой не способ и даже не образ эксплуатации, а всего лишь метод эксплуатации.[12] Его можно было бы назвать редистрибутивным методом эксплуатации. С появлением этого метода неэксплуататорские редистрибутивные системы превратились в такие, в которых доходы превышали расходы, т. е. в эксплуататорские редистрибутивные системы.

Редистрибутивные системы отличались и по своим масштабам. Были такие, каждая из которых охватывала лишь часть членов того или иного социоисторического организма. В таком случае в социоисторическом организме (сокращенно - социоре) могло существовать несколько редистрибутивных систем. Подобного рода системы можно было бы назвать субсоциорными. Могла возникнуть такая редистрибутивная система, которая охватывала всех членов общины. В подобном случае она была единственной в социоисторическом организме. Такие редистрибутивные системы можно было бы назвать пансоциорными, или просто социорными. Естественно, что человек, стоявший в центре пансоциорной системы, был единоличным лидером общины.

Судьба одних редистрибутивных систем была неразрывно связана с определенными конкретными лицами. Они были созданиями этих людей. Человек, желая выделиться и получить престиж, шаг за шагом формировал редистрибутивную систему, центром которой являлся. С годами, когда силы уходили, система начинала суживаться. Смерть человека, стоявшего в центре системы, означала ее окончательное разрушение. Такие редистрибутивные системы можно было бы назвать персонализированными.

Но в определенных условиях редистрибутивная система могла теснейшим образом срастись либо с общиной в целом, либо с более или менее четко очерченной группой внутри последней. В результате ее существование оказывалось связанным с бытием не отдельного конкретного человека, а социоисторического организма или субсоциорной группы. Когда человек, стоявший в центре системы, умирал, редистрибутивная система продолжала сохраняться. Положение центра системы было общественной должностью. И после смерти одного носителя должности последняя переходила к другому человеку. Ему не нужно было заново создавать редистрибутивную систему. Он становился центром уже существующей системы. Такую систему можно было бы назвать объективированной.