История Первого Болгарского царства

Первое Болгарское царство пало. Его конец не был ни неизбежен, ни предопределен — по крайней мере, если не считать, что все является предопределенным. Однако история настолько полна случайностями, сымпровизированными причудливым провидением, что бесполезно исследовать пути того, что и как могло бы произойти. Однако появление Первого Болгарского царства было обусловлено судьбой в ее самом великом, наиболее грандиозном значении. Начало развития государства, когда кочевые племена вторглись на Балканский полуостров и постепенно, благодаря способностям ханов из дома Дуло, обосновались там все более прочно, так, что даже хаос и бедствия, которые последовали за исчезновением династии, уже не могли заставить их покинуть эти земли, было несколько неопределенным. Однако затем перед нами предстает Кардам, и мы видим скорое возрождение булгар, величие Крума и его преемников, когда Болгария попала в число великих держав Европы и стала страной, мнение которой было интересно и которую боялись Восток и Запад. Затем мы приближаемся к Борису, христианскому правителю, самому великому из всех булгарских царей, сумевшему перехитрить папу и использовавшему патриарха, чтобы организовать в своей стране ту церковь, которую он желал. После Бориса на трон вступил Симеон, при котором состоялся собор. Сам же Симеон являлся героем «греческой трагедии», т. е. был слишком преуспевающим, слишком торжествующим, слишком неповинующимся Немезиде, истощившим Болгарию многими победами и умершим в разочаровании. Кривая силы Болгарского царства отклоняется вниз во время одного длительного «дня» в истории царства — правления Петра: в то время поп Богомил придал четкую форму недовольству разочарованных людей. Первые тени наступившего вечера принесли с собой ужасы «русских штормов», но царство осветилось закатным блеском прежде, чем спустилась ночь. Однако трагедия не была завершена. Болгария сама не несла в себе семена упадка и гибели. Болгарскую историю необходимо рассматривать, принимая во внимание историю Константинополя. Византийская империя решила ее судьбу. Булгары пришли на Балканы в то время, когда Империя была слаба, когда римский мир все еще колебался под первыми внезапными ударами Ислама, и они утвердились там прежде, чем Империя оправилась. Однако с середины VIII в. империя постепенно усиливалась, хотя ее рост был скрыт развитием Болгарии и периодическими неудачами, скорее более зрелищными, нежели действительно бедственными. В кульминационный момент в жизни Симеона и всего Болгарского царства, в беседе Симеона с Романом Лакапином, правда была открыта. Император, несмотря на поражения всех своих армий, выступал в роли победителя. После этого конец был столь же неизбежным, как очень многое другое в нашем мире; и, хотя много крови пролилось прежде, чем Болгария была окончательно уничтожена, продолжительность этой борьбы была обусловлена скорее гением Самуила и императорскими разногласиями, нежели неопределенностью окончательного результата.

Болгарии не нужно было стыдиться того, что произошло. Ведь в большей степени именно благодаря величию своих правителей они смогли создать нацию, чего не достигли другие кочевники, у ворот самой могущественной империи христианского мира. Мало того что Византия превосходила своих соседей в материальном богатстве и государственной организации, но, как наследник Рима, она сохранила в неизменном виде концепцию и авторитет Вселенской Империи; а ее цивилизация являлась самой высокоразвитой в исследуемой нами области мира. Рано или поздно она, несомненно, поглотила бы жителей Балканского полуострова, среди которых были славяне, булгары и все остальные племена, составившие одну нацию благодаря политике целой череды блестящих ханов. Время от времени действительно великие монархи, соблазняемые сиренами Константинополя, пытались поглотить булгар, но тщетно — и к счастью; поскольку иначе избранный путь привел бы к катастрофе, что вскоре было доказано захватом христианского города крестоносцами в 1204 г., названном самым большим преступлением в истории.

Но в действительности поглощение нельзя считать плохим исходом для Болгарии, так как оно не произошло в одночасье. У болгарских монархов было время, чтобы внушить населению страны ощущение собственного самосознания, которое оказалось достаточно сильным, чтобы она смогла выжить. Тем временем мир и проникновение императорской цивилизации в Болгарию стали благом для утомленной страны и принесли болгарам больше знаний, нежели они могли получить, ведя длительные войны за независимость. Однако в этих условиях они уже обладали собственной народной памятью и имели славянскую церковь, которая всегда им напоминала, кем они были; и даже учения Богомила и его последователей не разрушили сложившуюся систему. Поэтому, когда пришло время, а Империя более не являлась ни мудрой, ни полезной, Болгария оказалась готовой вновь сплотиться вокруг идеи независимости, поднятой благородным домом Асеней в Тырново.