История Первого Болгарского царства

До некоторой степени мир был постоянен; Симеон никогда не вторгался во Фракию вновь. Но он показал, что не спешил передать свои завоевания на Черном море. Роман неоднократно писал, чтобы потребовать их возвращение, и даже отказался вручить большой груз подарков, пока передача не была произведена; однако желал выплатить ежегодные скарамангии, если Симеон откажется от вторжений. Симеон согласился с этим. Удержание крепостей Черного моря было просто жестом; моральный эффект от беседы постепенно проходил, и он желал показать себя не устрашенным империей. Фактически княжеская политика совершенно изменилась. Симеон мог только являться балканским монархом, но, по крайней мере, стать императором Балкан. До настоящего времени, как человек, который надеялся занять императорский трон, он был педантичен при использовании титулов и желал также признать духовный сюзеренитет патриарха; его будущее правительство, таким образом, избежало бы осложнений. Но теперь он не имел таких ограничений. Он решил стать императором, даже при том, что не мог править в Константинополе. В какое-то время в 925 г. он объявил себя императором ромеев и булгар[381], титул, который должен был прославить князя и оскорбить его врагов. Император Роман был чрезвычайно сердит и написал о своих возражениях, но Симеон оставил его письмо без ответа[382]. Вместо этого, он послал в Рим, чтобы получить подтверждение этого титула; и Рим, недавно одержавший победу над греческими интересами в Иллирии, согласился — папы никогда не теряли надежду приобрести влияние на Болгарию. В 926 г. папский легат Мадальберт достиг Преслава и принес признание папы Симеона в качестве императора[383]. Оно стало результатом посещения Рима Феофилактом и Каром, на которых Николай возлагал такие оптимистические надежды. Но Николай уже разочаровался в булгарском князе. Беседа разрушила его веру в сердце Симеона, и он понял, что Симеон не мог больше быть полезен ему. Он писал Симеону дважды после беседы, но оба письма были написаны сердитым, ожесточенным, больным стариком. В мае 925 г. милосердное провидение отправило его к праотцам прежде, чем он мог узнать о дальнейших преступлениях, которые совершит его любимый сын[384].

Император ромеев и булгар, чей пышный титул был сокращен его народом до славянского слова «царь»[385], решил также иметь своего собственного патриарха. Во время его переговоров с Римом данное назначение пришлось отложить, так как от папы едва ли можно было ожидать одобрения, следовательно, не ранее отъезда Мадальберта в конце 926 г. Симеон возвысил архиепископа Болгарии, Леонтия Преславского, до положения патриарха, что прошло незаметно для Константинополя. Патриарх Николай умер; его преемник Стефан стал инструментом в руках императора Романа, который не проявлял большой заботы в отношении церковных дел[386].

Новая политика Симеона напугала сербов. Очевидно, именно в западном направлении Симеон теперь стремился расширять границы своего государства, что стало понятно после его неудачной попытки вывести войска из Северной Греции, где булгарские мародеры оставались вплоть до его смерти, совершая набеги к Адриатическому побережью и даже вторгаясь и занимая некоторые районы Пелопоннеса[387]. В этих обстоятельствах греческая дипломатия была необходима, чтобы стимулировать наступление Захария Сербского в 925 г. Симеон послал своих военачальников, Мармаима и Сигрицу, прежних завоевателей этой страны, против него; но Захарий оказался более удачливым, чем его предшественники. Булгары были разбиты а головы генералов — посланы в качестве подарка в Константинополь. Симеон не привык терпеть поражения и не мог оставить все, как есть. В Болгарии в качестве заложника жил еще один сербский князь, Зеслав (Часлав), мать которого была булгаркой. В 926 г. вторая экспедиция выступила против Захария, на этот раз сопровождаемая Чаславом. Сейчас для Сербии наступили тяжелые времена; князь бежал под укрытие гор к Хорватии. Тогда булгары собрали сербских жупанов, чтобы те пришли с визитом и признали Часлава своим князем. При обещании охранного свидетельства они прибыли, но, как оказалось, только для того, чтобы попасть в плен вместе с князем к булгарам. Затем булгарские армии приступили, не встретив сопротивления, к завоеванию и опустошению Сербии. Они весьма преуспели в этом; страна была полностью разорена и превратилась в пустыню. Жители бежали, если могли, через границу; те, кто остался, были убиты. Симеон добавил новую, но уже безжизненную область к своей империи[388].