История первой любви

Глаза Оттилии наполнились слезами отчаяния, но она не отвела взгляда. Холеной рукой, украшенной причудливыми кольцами — подарками отца, которыми тот, однако, не смог заменить ей родительской любви, она прикрыла дрожащие губы, с трудом сдерживая рыдания. Последовала долгая пауза. Пока длилось молчание, Биллу все время казалось, что Оттилия сейчас вновь начнет кричать, что нельзя мальчику жить без матери, что Джефф — ее сын, что он любит только ее, и прочая, и прочая. Но она лишь глубоко вздохнула.

— Сделай милость, — попросила Оттилия, — говори ему обо мне что-нибудь хорошее, хотя бы иногда.

Билл отвернулся, мысленно моля Бога дать ему сил забыть прошедшие тринадцать лет, смягчить ненависть, притупить остроту не раз произносившихся обидных слов, избавиться от накопившейся в их с Оттилией отношениях горечи. И лишь собравшись с силами, он снова взглянул в глаза и даже смог улыбнуться женщине, давшей жизнь его сыну.

— Думаю, я могу тебе это обещать, — сказал он.

Джефф проснулся через несколько часов, и Оттилия простилась с ним перед отъездом. Когда она уехала, мальчик вернулся в свою комнату и, надев наушники, спрятался от всего мира.

Теперь Билл наконец получил возможность уединиться на кухне и набрать номер Стеф.

— Алло? — голос Айрин звучал спокойно и устало.

— Айрин, это Билл. Позови, пожалуйста, Стеф.

После неловкой паузы Айрин сообщила:

— Ее здесь нет, Билл. Ночью она уехала в Оклахому.

Биллу показалось, что ему прострелили сердце.

— Что?! Как она могла уехать ночью? Она же до полуночи была у меня!

Айрин прокашлялась и лишь затем ответила:

— Мне очень жаль, Билл. Стеф уехала около четырех часов утра. Я пыталась ее отговорить, но она была непреклонна.

— Ладно, — проговорил он, волнуясь. — Пусть будет так. Дай мне, пожалуйста, ее адрес. Я отправлюсь за ней.

Билл потер лоб ладонью, ища глазами, на чем бы можно было записать адрес Стеф.

— Нет, — отрезала Айрин. — Не могу. Она просила меня этого не делать.

Билл стиснул трубку так, что, казалось, вот-вот переломит ее пополам.

— Айрин! — закричал он. — Я люблю Стеф! Сделай это ради меня!

Сердце Айрин дрогнуло. Ей потребовалось несколько секунд, чтобы совладать с эмоциями.

— Стеф любит тебя, — наконец произнесла она. — И Джеффа тоже. Но она решила, что вы с сыном сейчас нужнее друг другу, и не хочет мешать.

Билл беспомощно озирался по сторонам. На лице его было выражение нестерпимой боли. В дверях он заметил Джеффа и нечеловеческим усилием воли заставил себя сдержаться.

— Айрин, ты же знаешь, что она не права. Пожалуйста, скажи мне хотя бы номер ее телефона.

— Не могу, Билл, — сквозь слезы прошептала она. — Я дала слово.

Он повесил трубку и в отчаянии закрыл лицо руками, почувствовав, как они у него дрожат.

— Что случилось? — поинтересовался Джефф, приблизившись к отцу.

— Стеф уехала, — глухо проронил Билл.

Джефф несколько минут молча смотрел на него, видя, как у отца безнадежно опали плечи, дрожат руки, а глаза подернула безысходная тоска.

— Ты поедешь за ней? — спросил мальчик.

Билл закрыл глаза и глубоко вздохнул.

— Нет, сынок. Оклахома-Сити — большой город. А у меня нет ее адреса.

Джефф потупился, затем взглянул на отца, который, задыхаясь, изо всех сил старался удержаться от слез, и, собравшись с духом, спросил:

— Она уехала из-за меня, не так ли? Билл подался вперед и подпер голову руками.

— Да, — просто вымолвил он. — Потому что она любит тебя. И любит меня.

В глазах Джеффа промелькнуло недоверие.

— Она не может любить меня, — возразил мальчик. — Она же почти меня не знает.

— Ты не прав, — покачал головой Билл. — Она знает тебя так хорошо, как ты сам знаешь себя.

Джефф сел напротив отца. Его лицо побледнело и осунулось после тяжелой ночи.

— Ты сердишься на меня, папа? За то, что я ее выгнал? — с трудом проговорил он.

Взгляд Билла снова затуманился. Он встал, подошел к сыну и прижал к себе его голову.

— Понимаешь, Джефф… Как бы тебе это объяснить… Я не сержусь на тебя, потому что ночью ты сказал то, что думал. Ты был обижен и боялся потерять из-за нее меня.

Билл взъерошил ему волосы, потом с нежностью пригладил их. Джефф не отрывал глаз от пола.

— Но, Джефф, я хочу, чтобы ты знал: я люблю ее больше всего на свете. Что бы ты ни говорил, что бы ты ни делал, ничего не изменится. И я хочу, чтобы ты это понял, пусть даже мне придется объяснять это тебе всю мою оставшуюся жизнь.

Билл обнял Джеффа и прижал к себе. Как ему раньше хотелось сделать это, но он боялся, что сын вырвется и убежит. А теперь Джефф и сам крепко прижался к нему, будто всю жизнь ждал, когда услышит от своего отца эти простые слова, заставившие на все взглянуть по-новому.

Прошло несколько недель. Деревья начали желтеть. Занятия в школе постепенно набирали обороты.