История Первой мировой войны

Вернувшись в свой штаб, Притвиц согласился с этими изменениями первоначального решения и больше не заговаривал об отступлении за Вислу. На следующий день он проявил даже некоторую жизнерадостность и уверенность, когда поступили известия, что под Гумбинненом войска отступили благополучно, и что Самсонов почти остановился.

22 августа, когда штаб перешел севернее, в Мюльгаузен, была получена неожиданная телеграмма, произведшая впечатление разорвавшейся бомбы. В ней сообщалось, что в пути уже находится специальный поезд, везущий нового командующего армией и нового начальника штаба. Командующим был генерал Гинденбург, начальником штаба — генерал Людендорф. Полчаса спустя пришла задержавшаяся телеграмма, уведомлявшая Притвица и Вальдерзее об их замене.

Только позднее изумленный штаб узнал причины такой неожиданной замены. Дело заключалось в следующем: в то время как Притвиц ушел из штаба, он не только позвонил по телефону Макензену и другим командирам корпусов, сообщив им, что он собирается отступить за Вислу, но также связался с главным командованием (тогда размещавшимся в Кобленце на Рейне). Он даже заявил Мольтке, что рубеж Вислы ему удастся удержать, лишь получив подкрепления. В довершение своего безумия, вызванного потерей самообладания, Притвиц, вернувшись, позабыл сообщить своему штабу об этой беседе и тем самым исключил возможность предупреждения ими Мольтке о принятых изменениях.

Мольтке, которому вскоре самому суждено было потерять самообладание и предаться пессимизму, теперь поспешил принять нужные меры, чтобы быстро пресечь подобные настроения у подчиненного.

Он немедленно стал озираться в поисках решительного человека и остановился на Людендорфе, только что вырвавшем победу под Льежем и предотвратившем вполне вероятное поражение. Затем он выбрал Людендорфу командующего — следующий шаг, воспринимавшийся как нечто второстепенное. Людендорф был вызван в Кобленц, куда он и прибыл 22 августа. Там ему разъяснили создавшуюся в Восточной Пруссии обстановку, и он отправил свои первые приказы непосредственно командирам корпусов армии Притвица, сел в поезд, отправлявшийся за его новым командующим, и в Ганновере подобрал своего «командующего» — Гинденбурга.

Остановимся на минутку, чтобы поближе рассмотреть этот восхитительный и любопытный образчик германской системы управления. Первым подбирают начальника штаба и с ним одним совещаются, а руководящая фигура — командующий — ждет в Ганновере, предоставленный самому себе. С ним даже не думают встретиться и посоветоваться. Начальник штаба сначала отдает по телефону приказы, а затем уже попутно собирает свои вещи. Однако ирония судьбы была в том, что план операции оказался уже намеченным, а необходимые для этого распоряжения на передвижения уже отданы гораздо более молодым офицером Генерального штаба — Гофманом, которому суждено было и при Людендорфе остаться в штабе во главе оперативного управления.

Более того, расчетливая дерзость этого плана обязана более раннему опыту Гофмана. Именно Шлиффен, гениальный провидец, в свое время выбрал этого чертовски блестящего молодого капитана, которого многие считали просто остроумным бездельником, и послал его наблюдателем к японской армии во время ее войны с Россией.

Здесь Гофман многое узнал о русской армии; узнал он среди прочего и историю того, как два генерала — Ренненкампф и Самсонов — крупно поссорились на платформе железной дороги в Мукдене, причем дело чуть не дошло до оскорблений действием. Поэтому он полагал, что вряд ли Ренненкампф будет спешить, развивая свой натиск от Гумбиннена, чтобы помочь Самсонову. В Манчжурии он также познакомился с недопустимой беспечностью действий русских — знание этого позволило ему в августе 1914 года считать подлинными перехваченные по радио приказы русских командующих, передававшиеся открытым текстом. Между тем все его подчиненные не доверяли этим приказам и склонны были скорее смотреть на них как на искусную ловушку.

Это кажется парадоксом, но на самом деле проведение в жизнь плана Гофмана и его развитие Людендорфом было скорее заторможено первоначальными приказами самого Людендорфа. Чтобы пресечь в корне влияние Притвица, Людендорф телефонировал из Кобленца непосредственно командующим корпусами и приказал им до прибытия нового командующего действовать самостоятельно. На фронте Ренненкампфа I резервный и XVII корпуса использовали это право для дневки и прекратили свое отступление на запад. Другой помехой в быстроте развития операции было то, что весь штаб 8-й армии должен был отправиться назад в Мариенбург и там встретить новое командование.

Прибыв туда 23-го числа, Людендорф был приятно удивлен тем, что движения войск производятся в соответствии с планом, начавшим складываться у него в голове, и утвердил распоряжения Гофмана. На следующий день выяснилось, что Ренненкампф не перешел к преследованию, и Людендорф расширил план, ускорив отступление I резервного корпуса (Белов), с тем, чтобы этот корпус мог ударить по правому флангу Самсонова.