История Петра Великого

О ходе переговоров, продолжавшихся два дня, мы знаем немного. В молдавских источниках рассказано, что турки действительно заговорили об отдаче шведам завоеванных областей. Об особенно деятельном и успешном участии Екатерины в переговорах упомянуто в некоторых источниках; однако при отсутствии более точных данных об этом деле мы не можем определить меру заслуги, оказанной в данном случае Екатериной Петру и государству. Как бы то ни было, ввиду, как кажется, более всего продажности турецких сановников, ловкий Шафиров уже 11 июля мог известить царя о благополучном окончании переговоров. Главные условия были следующие: 1) отдать туркам Азов в таком состоянии, как он взят был; новопостроенные города: Таганрог, Каменный Затон и Новобогородицкой, на устье Самары, разорить; 2) в польские дела царю не мешаться, казаков не обеспокоить и не вступаться в них; 3) купцам с обеих сторон вольно приезжать торговать, а послу царскому впредь в Царьграде не быть; 4) королю шведскому царь должен позволить свободный проход в его владения, и если оба согласятся, то и мир заключить; 5) чтоб подданным обоих государств никаких убытков не было; 6) войскам царя свободный проход в свои земли позволяется. До подтверждения и исполнения договора Шафиров и сын фельдмаршала Шереметева должны оставаться в Турции.

Легко представить себе радость русских, когда они узнали о заключении мира: радость была тем сильнее, чем меньше было надежды на такой исход. Один из служивших в русском войске иностранцев говорит: «Если бы, поутру 12 числа кто-нибудь сказал, что мир будет заключен на таких условиях, то все сочли бы его сумасшедшим. Когда отправился трубач к визирю с первым предложением, то фельдмаршал Шереметев сказал нам, что тот, кто присоветовал царскому величеству сделать этот шаг, должен считаться самым бессмысленным человеком в целом свете, но если визирь примет предложение, то он, фельдмаршал, отдаст ему преимущество в бессмыслии».

Петр, привыкший в последние годы к победам, тяжко страдал в несчастии. Излагая положение дела и изъявляя сожаление, что должен «писать о такой материи», он сообщил сенату об условиях договора, прибавляя: «И тако тот смертный пир сим кончился: сие дело есть хотя и не без печали, что лишиться тех мест, где столько труда и убытков положено, однако ж, чаю сим лишением другой стороне великое укрепление, которая несравнительною прибылью нам есть».

Из этих слов видно, какое значение Петр придавал Петербургу и вообще северо-западу, «другой стороне». Меньшиков вполне разделял взгляд Петра на этот предмет. Он писал царю о своей радости по случаю скорого окончания войны. Затем он заметил: «Что же о лишении мест, к которым многой труд и убытки положены, и в том да будет воля оныя места давшего и паки тех мест нас лишившего Спасителя нашего, Который, надеюсь, что по Своей к нам милости, либо паки оныя по времени вам возвратит, а особливо оный убыток сугубо наградить изволит укреплением сего места (то есть Петербурга), которое, правда воистинно, несравнительною прибылью нам есть. Ныне же молим того же Всемогущего Бога, дабы сподобил нас вашу милость здесь вскоре видеть, чтоб мимошедшие столь прежестокия горести видением сего парадиза вскоре в сладость претворитись могли»[649].

Петр без препятствия мог с войском возвратиться в Россию. Исполнение договора, заключенного с турками, встретило затруднения. Помехою этому, между прочим, был сам Карл XII, крайне раздраженный состоявшимся между Турцией и Россией соглашением и не желавший пока покидать турецкие владения, в которых он находился. Царь приказал Апраксину не отдавать Азова туркам прежде, чем не получит от Шафирова известия, что султан подтвердил Прутский договор и Карл XII выслан из турецких владений. Шафиров и молодой Шереметев, находившиеся в руках турок, очутились в весьма неловком положении. Царь медлил выдачей Азова. Чего стоило ему очищение и разорение этой крепости, видно из его письма к Апраксину, от 19 сентября: «Как не своею рукою пишу: нужда турок удовольствовать… пока не услышишь о выходе короля шведского и к нам не отпишешься, Азова не отдавай, но немедленно пиши, к какому времени можешь исправиться, а испражнения весьма надобно учинить, как возможно скоро, из обеих крепостей. Таганрог разорить, как возможно низко, однако же, не портя фундамента, ибо может Бог по времени инаково учинить, что разумному досыть»[650].

Между тем турецкие сановники дорого поплатились за Прутский договор. Султан узнал через недоброжелателей визиря, что при заключении мира дело не обошлось без русских обозов с золотом, отправленных в турецкий лагерь. Визирь был сослан на остров Лемнос; некоторые из сановников, участвовавших в заключении мира, были казнены.