История Петра Великого

У современников ходили разные слухи о странностях Петра во время его пребывания в Берлине. Он отличался особенной бережливостью[771]. Что касается политических дел, то был учинен концерт. Гавельбергский договор был возобновлен и утвержден во всех пунктах таким образом, что если кто из северных союзников заключил бы отдельный мир со Швецией, по которому шведы остались бы опять в Германии, или если кто-нибудь стал бы принуждать короля прусского к уступке Штетина с округом, то Россия и Пруссия препятствуют этому вооруженною силой, соединив свои войска. Царь, сообщив королю, что он сам начал вести переговоры со Швецией о мире, обязался о всех этих сношениях немедленно и верно сообщать находящемуся при его дворе прусскому министру, и проч.[772]

Петр не долго оставался в Берлине, и через Данциг, Ригу, Пернаву, Ревель и Нарву возвратился в Петербург.

Путешествие царя продолжалось более 20 месяцев. Никогда царь так долго не был в отсутствии. Не на отдых, впрочем, вернулся царственный работник. Накопилось множество дел. В разных письмах из Петербурга за это время говорится о беспорядках, происходивших в России вследствие продолжительного отсутствия царя[773]. Нужно было заняться разбором множества случаев злоупотреблений, судом над царевичем, приготовлением дипломатического съезда на Аландских островах и на всякий случай разными мерами для продолжения войны.

Глава V. Окончание Северной войны

Недоброжелатели России не переставали надеяться лишить Петра результатов побед, одержанных над Швецией. Особенно Англия упорно действовала наперекор интересам России. Могущество России для держав в Западной Европе казалось опасным, поэтому противники Петра желали невыгодного для России мира.

При всем том, однако, все более или менее нуждались в окончании многолетней войны, в отдыхе. И в Швеции общим желанием был мир. После Полтавской битвы там господствовало уныние. Ходили тогда слухи, что Карл XII не остался в живых. Были люди, видевшие в нем единственное препятствие к заключению мира и потому желавшие ему смерти; начали сравнивать Карла XII с лишенным ума королем Эрихом XIV[774].

Сам Карл, впрочем, как мы видели, искал случаев к открытию переговоров о мире. Всякая попытка такого рода для шведского короля представляла еще ту выгоду, что вступление им в сношения с Россией легко могло посеять раздор между Петром и его союзниками.

Во время пребывания Петра в Голландии летом 1717 года, как мы видели, Куракин и Герц пришли к соглашению относительно съезда шведских и русских дипломатов на Аландских островах для переговоров о мире. В то же время, однако, были возобновлены переговоры России с Данией о предполагаемом десанте в Шонию. Вскоре оказалось, что Петр не мог надеяться на союзников. Дания не переставала питать сильное недоверие к царю. Даже Пруссия начинала действовать подчас наперекор интересам России. Русский посланник в Берлине не раз должен был выслушивать совет, что Россия при заключении мира должна руководствоваться началами умеренности, уступчивости и воздержания.

Пруссия объявила, что готовность Петра не настаивать на уступке ему всей Финляндии еще не может считаться достаточным доказательством миролюбия царя. Считали возможным, что Петр откажется и от присоединения к своим владениям Ревеля. Русские старались доказать, что приобретение всей Лифляндии Россией должно считаться ручательством за сохранение мира на северо-востоке Европы. При всей натянутости отношений между Пруссией и Россией все-таки прежний союз оставался в полной силе. Союзники обещали сообщать друг другу о всех частностях положения дела и во время переговоров о мире.

С Англией еще в 1717 году происходили переговоры о мерах к скорейшему окончанию войны. Русские выставляли на вид, что по известной несклонности Карла к миру нужно принудить его к тому силою оружия, предлагая соединить английский флот с русским для общего нападения на Швецию. Эти операции, по мнению Петра, должны были повторяться, пока Северная война не кончится благополучным миром. Король Георг I не согласился на это предложение, указывая на ограниченность своей власти, на нерасположение к военным действиям парламента и проч. К тому же, как полагал русский посол в Лондоне, французский дипломат Дюбуа, находившийся в то время в английской столице, старался противодействовать сближению России с Англией[775].