История Петра Великого

В ноябре 1701 года в Адрианополь, где в то время находился султан Мустафа II, явился новый резидент Петр Андреевич Толстой. Ему было поручено собрать подробные сведения о положении христиан на Балканском полуострове [634]; к тому же он должен был узнать, точно ли намерено турецкое правительство соорудить крепость в Керчи; наконец, он должен был справиться о состоянии турецких крепостей, Очакова, Аккермана, Килии и проч.

Толстой доносил, что его приезд сильно не понравился Порте. «Рассуждают так: никогда от веку не бывало, чтобы московскому послу у Порты жить, и начинают иметь великую осторожность, а паче от Черного моря, понеже морской твой караван безмерный им страх наносит». В другом донесении сказано: «Житье мое у них зело им не любо, потому что запазушные их враги, греки, нам единоверны. И есть в турках такое мнение, что я, живучи у них, буду рассеивать в христиан слова, подвигая их против бусурман; для того крепкий заказ грекам учинили, чтоб со мною не видались, и страх учинили всем христианам, под игом их пребывающим, такой, что близко дому, в котором я стою, христиане ходить не смеют… Ничто такого страха им не наносит, как морской твой флот; слух между ними пронесся, что у Архангельска сделано 70 кораблей великих, и чают, что, когда понадобится, корабли эти из океана войдут в Средиземное море и могут подплыть под Константинополь». Толстой узнал также, что знатные крымские мурзы просили султана, чтоб позволил им начать войну с Россией.

Обращаясь с Толстым холодно и недоверчиво, турки объявили ему свои требования: 1) чтоб новая крепость, построенная у Запорожья, Каменный Затон, была срыта; 2) чтоб в Азове и Таганроге не было кораблей; 3) чтоб назначены были комиссары для определения границ. Из донесений Толстого мы узнаем, как ловко и решительно этот дипломат, бывший способнейшим учеником западноевропейской школы Петра, возражал туркам на такого рода заявления.

Действуя подкупом, задабривая разными подарками многих лиц в Константинополе, Толстой узнал также, что шведы, поляки и казаки запорожские уговаривают их вести войну с Россией, обещаясь помогать.

Впрочем, настроение умов в Турции менялось столь же часто, как и лица, стоявшие во главе правления. В продолжение нескольких лет сменило друг друга несколько визирей. Обращение с Толстым представляло собой крайности: то его ласкали и за ним ухаживали, то относились к нему грубо и надзирали за ним как за самым опасным человеком [635].

Петр не переставал обращать внимание на верфи в Воронеже и Азове. Постоянно он, особенно в письмах к Апраксину, говорил о необходимости усиления флота и войска на юге для защиты Азова. При этом царь по своему обыкновению входил во все подробности военной администрации. Иностранные дипломаты, находившиеся в Москве, зорко следили за этими делами [636].

По временам в Москве разносились тревожные слухи: то рассказывали о 40 000 турецком войске, стоявшем будто у Чигирина; то о большом флоте, приближавшемся будто к Азову, то о предстоявшем набеге татар. Петра тревожило все это, и он должен был думать о возможности разрыва с Турцией. «А если гораздо опасно будет», — сказано в его письме к Апраксину, — и все готовы против тех адских псов с душевной радостью» [637].

В 1704 году в Москву приехал турецкий посол с жалобами на сооружение русских крепостей близ турецкой границы и с требованием немедленного прекращения таких построек. Ему возразили, что образ действий России нисколько не противоречит договорным статьям, а к тому же старались устройством маневров и парадов внушить турецкому дипломату высокое мнение о силах и средствах, которыми располагало московское правительство [638]. Достойно внимания распоряжение Петра по случаю приезда Мустафа-Аги: «Близ Воронежа отнюдь не возить; Азова и Троицкого смотреть давать не для чего и отговориться можно тем, что и у них мест пограничных не дают смотреть. Корабли показать» [639].

Нелегко было в это время Толстому продолжать свою деятельность в Константинополе. Царь в собственноручном письме просил опытного дипломата не покидать трудного поста. Именно в то время, когда после заключения Августом Альтранштетского мира вся опасность войны со Швецией лежала на одной России, Петра сильно беспокоила мысль о возможности разрыва с Портой, о союзе Карла XII с турками. Возникло намерение для избежания этой опасности поссорить Турцию с Австрией; в этом смысле старался действовать Толстой заодно с французским посланником на турецкое правительство; однако успеха не было. Вообще же Толстой трудился неусыпно и в большей части случаев удачно. Однажды он отправил в Москву книгу «Описание Черного моря со всеми городами и гаванями, также Архипелага»; он сам, кроме того, посылал искусных людей снимать и описывать места [640].