История пятого мора (СИ)

Взять, что ли, пару уроков у Лелианы? — подумал Алистер. До полусмерти надоело чувствовать себя неуклюжей деревенщиной.

========== 16 ==========

Предчувствия его не обманули.

По правде говоря, никаких предчувствий и вовсе не было, но едва Алистер услышал, что храмовники отобрали у перевозчика лодку и никого не пускают в Башню, сразу понял — сказанное сгоряча Тегану оказалось правдой. И в Башне наверняка завелась какая-то пакость.

Истинные размеры пакости он осознал, обнаружив закрытые наглухо тяжеленные двери, отделяющие основные помещения, и караул храмовников перед ними. Это означало, что справиться с тем, что внутри, они не в состоянии. И услышав о том, что послан гонец за Правом Уничтожения, уже не удивился. "Убивайте всех — Создатель отделит одержимых от праведных". Иногда это становилось единственным способом предотвратить катастрофу, когда башня Круга становилась логовом демонов, способных опустошить окрестности не хуже Мора.

Только это означало, что Коннор обречен.

И лишь поэтому Алистер сунулся к Грегору, командору храмовников — уверен ли тот, что спасать уже некого? Нет, Грегор не был в этом уверен. Но и посылать людей на смерть ради призрачной надежды не собирался. Впрочем, если Алистеру так любопытно — может сходить, проверить сам. Если жизнь не мила.

Алистеру было любопытно. И пропади она пропадом, такая жизнь, если к тому моменту, как он доберется до Архидемона, может оказаться, что спасать от Мора уже некого. Мертвяки в Рэдклиффе, одержимые и демоны в Башне. Что дальше — неведомая эпидемия в Долах и Орзаммар, превратившийся еще в один заброшенный тэйг стараниями порождений тьмы?

Думать об этом не хотелось — Алистер и не стал. Дожить бы сперва. Грегор сказал, что выпустит их обратно, только если к дверям приведут самого Первого Чародея. Или если все внутри будут мертвы. Возможно, включая некоторых чересчур любопытных.

Алистер предложил тем, кто не хочет рисковать, остаться с храмовниками — затея в очередной раз отдавала самоубийственным безумием. Отказался даже Зевран.

— Я уже говорил, что покойники — плохая защита. Так что придется самому приглядеть, чтобы эти самые демоны не отправили вас прямиком к Создателю.

Алистер усмехнулся и шагнул за тяжелые створки.

Он собирался увидеть демонов, чудовищ-одержимых и еще невесть что — но никак не почтенную седовласую даму, окруженную полудюжиной детишек. Чародейку звали Винн, и когда она попросилась идти с ними, Алистер только вздохнул. Похоже, и правда судьба у него такая — подбирать по пути всех сирых и убогих. Но без человека, досконально знающего башню, обойтись будет трудно. Правда едва ли от этой дамы, чьи манеры напоминали о горящем долгими зимними вечерами очаге, историях, рассказанных мягким ласковым голосом и заботливо подоткнутом теплом одеяле — Создатель, оказывается, он помнит и это — будет толк в схватке.

Оказалось, старушка умела швыряться заклинаниями почище Морриган. Так что вылетевший из боковой двери призрак, похоже, не успел даже понять — если эти твари вообще способны что-то понимать — что произошло. Впрочем, самым страшным оказались не демоны. Еще одна тварь, которую надо убить, только и всего. Куда страшнее оказалось слышать, как Винн называет поименно каждого мертвеца — даже тех, в котором трудно было узнать человека. Мертвые храмовники, мертвые маги, мертвые ученики, многие совсем малыши. Изорванные книги, разворошенные постели, разбитые зеркала. И сладкий запах разложения, который невозможно перепутать ни с чем.

— Я должна извиниться перед Изольдой, — прошептала Элисса. — Коннор не был бы здесь в безопасности. Разве что замок бы остался цел, и никто не погиб в деревне. Но…

— Что толку гадать о том, что было бы? — сказал Стэн.

— Чтобы не ошибиться снова.

— Ты все равно ошибешься, девочка, — вмешалась Винн. — Безупречен лишь Создатель. Мы, люди, ошибаемся — и быть может именно это и делает нас живыми.

Закончить спор они не успели, нарвавшись на группу малефикаров. И последняя из колдунов, поняв, что побеждена, рухнула на колени, моля о пощаде, Алистер даже не стал пачкать об нее меч, свернув шею. Те дети, внизу, тоже хотели жить.

Потом он устал считать одержимых и демонов. Ловких, хитрых, опасных — но совсем не страшных. Куда страшнее было сражаться с храмовником, околдованным демоном желания. В грезах своих этот человек получил то, от чего отказался во имя обетов: дом, семью и детей. И бестрепетно отдал жизнь, думая, будто защищает их. Страшно было закрывать глаза мертвецу и видеть в нем себя, каким бы он стал, если бы не…