История письма: Эволюция письменности от Древнего Египта до наших дней.

За дипломатами из Венеции и Португалии последовал англичанин, бывший оксфордский студент Джон Картрайт, посланный с торговой миссией ко двору шаха Аббаса Великого (1588–1629). При этом властителе Иран достиг вершины могущества и расцвета, и английские купцы пытались с выгодой для себя использовать разрешение на торговлю с этой страной. В своих «Путешествиях проповедника» Картрайт лишь вкратце упоминает о персидских древностях, ограничиваясь указанием, что Шираз находится на месте древнего Персеполя.

Рис. 62. Надпись Закира из Хамата (800 г. до н. э.).

Рис. 63. Клинописные знаки, опубликованные Пьетро делла Валле.

Гораздо больше может сообщить дон Гарсиа де Сильва Фигероа, второй из сынов Иберийского полуострова, посетивших Иран. Он читал Диодора и дает прекрасное описание руин Тахт-и Джемшида, рассматривая их как остатки дворца в Персеполе; архитектурный стиль дворца ставит его в тупик, ибо он не может включить его в известные ему греческие схемы. Он добросовестно отмечает: «Все письменные значки треугольные, но удлиненные, напоминают по форме пирамиду или маленький обелиск, который я нарисовал с краю, так что их можно отличить друг от друга только по их расположению». Дон Гарсиа привез с собой рисовальщика и предложил ему скопировать целую строку клинописи, но эта копия так и не увидела света.

Человек, которому мы обязаны первой публикацией клинописи, в 1614 году отправился из Венеции морским путем на Восток в качестве паломника. Морские пути христианского мира он знал прекрасно, ибо уже за три года до того участвовал в войне испанского флота против берберских государств. Паломничество на Восток ведет Пьетро делла Валле, через Турцию и Египет, в Иерусалим и дальше, через Сирию и Иран, в Индию. Когда в 1626 году он возвращался с пестрой восточной свитой в Рим, его встречали толпы зевак; вскоре он уже почетный камерарий папы Урбана VIII.

За долгие годы странствий он послал своим друзьям множество длинных писем, где живописал свои впечатления и переживания. Впоследствии они были изданы отдельной книгой, которая до сих пор читается с большим интересом благодаря свежести изложения. Пьетро не пожалел времени для посещения руин многих старых городов, в частности, древнего Вавилона, и в своем багаже привез обожженные и необожженные кирпичи из развалин. Остатки дворца в Персеполе он принял за руины храма и с огромным любопытством взирал на помещенные здесь надписи, особенно на ту, что покрывает всю стену сверху донизу и расположена недалеко от высеченного под колоннадой льва. Он описывает ее в пятнадцатом письме.

Язык и письменность ему совершенно неизвестны. Он устанавливает размеры знаков и полагает, что они, подобно еврейским, стоят каждый в отдельности и не соединены в слова. Во многих местах повторяется группа из пяти знаков, он ее копирует. Это первый клинописный текст, который вскоре становится известен в Европе. Пьетро предполагает, что надпись читается слева направо. Многочисленные попытки извлечь определенные выводы из повторяемости отдельных знаков свидетельствуют, между прочим, о том, что Пьетро делла Валле — разумеется, неосознанно — пользовался комбинаторным методом дешифровки.

Но пять знаков, которые не известны никому и которые не в состоянии прочесть даже тот, кто их нашел, не дают ничего. Ненамного больше дают и три строки клинописи, содержащиеся в описании путешествия сэра Томаса Герберта, изданном в Лондоне в 1634 году. (Герберт неоднократно указывает, что памятники разрушаются местными жителями, добывающими здесь строительный материал.) Мало что можно почерпнуть и из «Описания путешествия в Московию и Персию» (Шлезвиг, 1647) — труда удивительной и дорогостоящей экспедиции, посланной герцогом Фридрихом III Голштейн-Готторпским через Москву и Астрахань в Иран и вошедшей в историю немецкой литературы благодаря участию в ней ученика Опица — Пауля Флеминга и герцогского библиотекаря Адама Олеария.

Лишь путешествия француза Жана Шардена (1643–1713), совершенные в 1661–1681 годах, внесли настоящий вклад в изучение клинописи. Правда, Шарден не был ни дипломатом, ни археологом, ни миссионером; он всего лишь сын ювелира, и отец послал его в Ост-Индию для закупки бриллиантов. Отправив двадцатидвухлетнего юнца на край света, старый Шарден правильно оценил его способности. Испытав множество приключений, Жан Шарден добился после шестилетнего пребывания в Исфахане должности придворного поставщика шаха. В 1671–1681 годах он снова путешествует по Ирану и Индии и затем обосновывается в Лондоне, где Карл II посвящает его в рыцари. Наконец, он отправляется в Голландию как полномочный посол английской короны и как агент Ост-Индской компании — той самой Ост-Индской компании, деятельность которой неразрывно связана с историей дешифровки клинописи. Другой ее агент, С. Флауэр, уже к 1694 году опубликовал в Лондоне копию двух клинописных строк.