История под знаком вопроса

Великий теолог

Итак, Петавий, как и Скалигер с Кальвизием и компанией действовали в области хронологии, скорее, как компиляторы, систематизаторы и, быть может, создатели недостающих для реализации грубо намеченной схемы «источников», чем как строгие критические умы, задавшиеся целью отделить подлинное знание о прошлом от океана литературного творчества на тему о виртуальном прошлом. И, конечно, они сильно содействовали преобладанию некритического духа собирательства текстов над критическим восстановительством истины. Они много способствовали канонизации искусственно растянутой хронологии и созданию духа нетерпимости к сомнениям в правильности хронологической модели прошлого и к альтернативным попыткам разобраться с временными рамками исторического прошлого.

Если для Скалигера с Кальвизием занятия хронологией составили венец их жизненного пути, то для Петавия хронология была лишь временным увлечением, да и то, как мы видели, имеющим характер партийного задания. Выполнив поставленную задачу, он прекратил свои хронологические исследования и целиком предался главной страсти своей жизни — теологии. Чтобы завершить портрет главного героя этой главы, расскажу здесь кратко об этой его деятельности.

Заняв в 1621 году в качестве наследника Ле Дюка кафедру позитивной теологии, Петавий оставался ее заведующим до 60–летнего возраста, после чего в 1643 году освободил ее, сохранив за собой до самой смерти в конце 1652 года только должность библиотекаря Клер — монской коллегии (он умер 11 декабря). Однако занятия хронологией, новыми редакциями и переизданиями его книг о перечисленных выше греческих авторах и освоение литературного наследства испанского теолога Мелхиора Кано (создателя позитивной теологии) и его долголетнего студента Иоганна Малдонатуса, оформившего позитивную теологию в отдельную теологическую дисциплину, в течение десятка лет не позволяли Петавию выйти в этой области за рамки чтения лекций. Его активная литературная деятельность в области теологии началась в 30–х годах и продолжалась около 20 лет. Впрочем, его занятия ранними феческими христианскими авторами создали ему теологическую репутацию еще до появления в 1644–1650 годах его основной работы по теологии четырехтомной «Theologica dogmata» (Догматическая теология).

Книга была задумана как восьмитомная, однако Петавий успел написать только первые четыре тома. Неоднократно предпринимались попытки довести его замысел до конца, но ни одна из них не была до конца реализована. Тем не менее его четырехтомный труд не только неоднократно переиздавался (например, в 1700 году в Антверпене, в 1721–1724 годах, 1731 и в 1745 годах в Венеции, в 1722 году во Флоренции), но и издавался с примечаниями и дополнениями как в форме пятитомника, так и шеститомника (Венеция 1757 под редакцией Заккарии) и даже восьмитомника (в 1865–1868 годы в Париже). Последним является, очевидно, издание 1876 года (Грац).

Само понятие позитивной теологии с трудом поддается простому определению. Было бы проще всего определить ее как теологию в смысле Кано и Малдонатуса, что однако ничуть не прояснило бы сути этого понятия. Энциклопедия Мейера не знает понятия положительной теологии и называет только три основные теологические дисциплины:

• Историческая теология, включающая науку о Библии (становление Старого и Нового Заветов), историю церкви, историю теологии, историю церковного права и вообще историю религии и т. п.

• Систематическая теология, к которой относят догматику, систематику, этику.

• Практическая теология: пасторальная теология, церковное право, литургика, религиозная педагогика и т. п.

Если бы не названный в честь иезуитского теолога Петавиуса крупный лунный кратер, никто бы сегодня вне теологии, кроме критиканов от исторической аналитики, и не знал бы его имени. Историки постарались начисто забыть об этом своем отце — основателе современной хронологии

В плане этой классификации положительная теология относится к систематической, хотя во времена Кано, Малдонатуса и Петавия граница систематической догматики и исторической теологии еще только оформлялась. Однако ни догматика, ни систематика, ни этика не представляются мне синонимами истины и поэтому я продолжил поиски разъяснения термина «положительная теология».