История под знаком вопроса

Зачем писать все время о катастрофах, про них лучше забыть. Давайте будем писать о войнах, о славных победах наших над не нашими, о битвах и событиях вокруг них. Не важно, что никаких битв, войн и побед на самом деле не было. Или речь шла о войнах, которые были, но о которых у пишущего сохранилось так мало надежных сведений, что он просто обязан был прибегнуть к собственной фантазии, к собственным представлениям о том, что может привлечь читателей. Есть читательский спрос, значит нужно создавать адекватное ему предложение. А вокруг столько больших полей, на которых могли бы происходить самые что ни на есть драматические сражения огромных армий никогда на самом деле не существовавших противников.

ТИ видит все это иначе и растягивает процесс возникновения исторической идеи на тысячелетия. Но и она вынуждена признавать, что прогресс в плане правдивости описания прошлого в ходе выдуманных ею тысячелетий был минимальным. Тот же Вайнштейн пишет на тему о «древнеегипетской» историографии:

«Любопытно, что уже в этом древнейшем историческом произведении история фальсифицируется как путем раздувания размеров добычи, так и путем умолчания о потерях и поражениях» (стр. 6).

А, может быть, и не было «умолчания о потерях и поражениях» именно потому, что на самом деле никаких войн и сражений не было, а рассказ о богатствах и могуществе фараона в Палермском камне с указанием размеров построенных фараоном городов, храмов, дворцов, кораблей, объемов добычи и т. п. был просто литературным произведением, написанным по законам начинавшего зарождаться жанра. В любом случае, согласно тому же автору

«ни подлинного исторического повествования, выявляющего связь причин и следствий, ни представления об истории как изменении во времени древние египтяне так и не создали до конца существования их государства» (стр. 7).

И не одни только «древние египтяне» были крайне слабы в понимании идеи истории как отражения реального прошлого:

«В ассирийской историографии даже чаще, чем в египетской, практиковалось сознательное искажение фактов. Ярким примером служит сообщение Ашшурбанипала (VII век до н. э.) о завоевании им Египта, совершенном в действительности его отцом Асархадоном. Подобные фальсификации соответствуют египетской практике выскабливания в надписях имени одного царя и замены его другим. Очевидно, восточные цари, пытаясь такими грубыми приемами обмануть потомков и самих богов, отказывали и тем и другим в способности отличать истину от лжи или узнать правду из других источников. (Вряд ли это свидетельствует о развитой историографии. ― Е.Г.) О распространенности таких приемов фальсификации свидетельствует то, что многие надписи заканчиваются угрозой божеской кары и проклятием по адресу тех, которые осмелятся их уничтожить, исказить или изменить в них хотя бы одно слово (например, в надписях царей Лагаша, в Бехистунской надписи персидского царя Дария и др.)» (стр. 8).