История подлинного джаза

Понимаемый таким образом «диксиленд» с 1948 года является настоящим бичом джаза. Публика, которой надоели сложные и безжизненные упражнения исполнителей «бопа», жадно искала чего-то другого. «Диксиленд», ярмарочная музыка, нравилась ей своей вульгарной непринужденностью, гораздо более доступной массам, чем тонкий подлинно нью-орлеанский стиль.

В течение ряда лет между «диксилендом» и «бибопом» происходила нелепая борьба — первый поддерживала значительная часть широкой публики, второй — разные снобы, авангардисты, disc-jockeys и прочие заинтересованные лица. Кругом только и говорили о «диксиленде» и «би-бопе», тогда как подлинно джазовых оркестров публика почти не слышала. Конечно, увлечение «диксилендом» благоприятно отразилось и на хороших музыкантах нью-орлеанского стиля, однако они растворились в массе исполнителей «диксиленда». Что касается остальных джазовых музыкантов, которые процветали в «период свинг», то есть подавляющего большинства джазменов, о них не вспоминали; постепенно их забывали, и они с огромным трудом находили работу.

ГЛАВА XIV Джаз во Франции

Почему Франция дала так много джазовых музыкантов? — До войны: Аликс Комбель, Джанго Ренар, Стефан Граппелли. — Гарлем на Монмартре. — После войны: Нью-Орлеан в Сен-Жермен-де-Пре. — Ги Лоньон, Ги Лафитт

Джаз является музыкальным языком негров США, но, как мы видели, и некоторым белым удалось освоить его в совершенстве и говорить на нем не хуже негров. Из европейцев следует назвать английского трубача и руководителя оркестра Хемфри Литтлтона, одного из главных зачинщиков возрождения нью-орлеанского стиля по эту сторону Атлантики, и великолепного швейцарского тенор-саксофониста Эдди Брюннера.

Однако, помимо США, именно Франция дала наибольшее количество замечательных белых джазменов. Объяснить это явление, которое признают, прежде всего, сами негры, можно двумя причинами. Первая — частое посещение Франции негритянскими музыкантами. На следующий же день после окончания первой мировой войны в Париже можно было услышать первоклассных солистов — Томми Ледниера и Сиднея Бекета; позднее Мильтона Меззрова, Фэтса Уоллера, Луи Армстронга и Дюка Эллингтона, Коулмена Хокинса, Бенни Картера. Тенор-саксофонист Биг Бой Гуди, трубач Билл Коулмен в период между первой и второй мировой войной даже обосновались в Париже. Они нашли во Франции, прежде всего, почти полное отсутствие расовых предрассудков. У французских музыкантов была возможность не только слышать негров, но и жить в контакте с ними.

Второй причиной превосходства французов над остальными европейцами в области джаза является их способность быстро схватывать. Сознательно или нет, они, поступив «в школу негров», старались выражаться на их музыкальном языке, а не приспосабливать этот язык к европейским нормам.

Скрипач Стефан Граппелли, перейдя в 1927 году от классики к джазу, применил к своему инструменту стиль Армстронга и стал одним из лучших джазовых скрипачей. Выдающийся тенор-саксофонист и руководитель оркестра Аликс Комбель тоже имел классическое образование (его отец был блестящим солистом оркестра Республиканской Гвардии). Однако Комбель сумел так хорошо обучиться в «школе негров», что его игру не отличить от игры цветного музыканта. Разумеется, дело тут не в рабском подражании. Просто для Комбеля джаз оказался лучшим средством выражения его щедрого темперамента, внутреннего накала, проявляющегося в первом же звуке его соло. Когда Комбель берется за корус, он не ищет, не топчется, как некоторые, — он в любую минуту готов сыграть фразу, полную смысла, свинга и силы. У него прекрасный объемный звук, богатая фантазия, много неожиданных оборотов. Его стиль, на который сначала сказали влияние Коулмен Хокинс и Чу Берри, очень скоро стал настолько индивидуальным, что его нельзя спутать ни с кем другим.

Случай Джанго Ренара совсем иного рода, и притом совершенно исключителен. Мы причисляем Джанго к французским музыкантам лишь потому, что его карьера почти целиком проходила в нашей стране (в США он выезжал только однажды). Цыган Джанго Ренар родился в кибитке 23 января 1910 года в Бельгии. Этот загадочный народ чем-то похож на негритянскую расу — музыкальной одаренностью, беззаботным отношением к завтрашнему дню и склонностью к жизни, свободной от условностей и наших предрассудков.