История подлинного джаза

В раннем детстве Джанго играл на скрипке, но вскоре предпочел гитару и стал таким виртуозом, что местные цыгане приходили слушать его к кибитке, стоявшей на окраине Парижа. Музыкальную карьеру Джанго чуть не оборвал несчастный случай: однажды кибитка загорелась, и спавший Джанго получил сильные ожоги левой половины тела. Он поправился, но не мог владеть безымянным пальцем и мизинцем левой руки, которой гитаристы прижимают струны для изменения высоты звука. Джанго около шести месяцев был не в состоянии играть. Потом снова взял гитару, придумал новую, удобную для его изувеченной руки аппликатуру и стал играть не хуже прежнего, виртуознее любого другого гитариста!

В это время он открыл для себя существование джаза. Растущая популярность Джанго привлекла внимание профессиональных музыкантов. Саксофонист-кларнетист Анре Экиан пригласил его в свой оркестр. Чтобы Джанго не вздумалось нарушить контракт, Экиан каждое утро приезжал за ним к кибитке.

В 1934 году Джанго Ренар и Стефан Граппелли создали Квинтет Французского Хот-клуба — первый значительный европейский ансамбль, который впервые в истории джаза состоял исключительно из струнных: гитарист Джанго, скрипач Граппелли, контрабасист и два аккомпанирующих гитариста. Квинтет имел большой успех у широкой публики и у любителей джаза. Публике нравилось, что ансамбль играет не шумно и, в отличие от больших оркестров, где преобладают медные инструменты, не раздражает слух.

Джанго был и непревзойденным виртуозом, и бесподобным аккомпаниатором, и изумительным импровизатором. Полнокровность игры, свинг и ровность темпа позволяли ему заменить своей гитарой всю ритмическую группу, включая ударные. В этом нетрудно убедиться, послушав пластинки, записанные им в 1939 году с Рексом Стюартом и двумя другими музыкантами оркестра Эллингтона.

Богатство идей Ренара-импровизатора казалось неисчерпаемым. Сначала в его стиле было что-то цыганское, но очень скоро Джанго заговорил на чистом языке джаза и в чрезвычайно самобытной манере. И, наконец, Ренар являлся замечательным композитором, но не в классическом смысле слова (он не знал нотной грамоты), а как творец очаровательных мелодий (и даже аранжировок), которые диктовал, играя их на гитаре.

Жизнелюбие Джанго находило отражение не только в его музыке. Бескорыстный, не заботящийся о карьере, он мог нарушить самый выгодный контракт единственно потому, что на улице, например, стоит прекрасная погода и ему больше хочется дышать свежим воздухом, смотреть на деревья и реки, чем играть в тесном кабачке. Джанго Ренар скончался в деревне 16 мая 1953 года от сердечного приступа.

Итак, еще накануне войны 1939 года в лице Джанго Ренара и Аликса Комбеля Франция имела двух музыкантов международного класса, а также ряд талантливых инструменталистов, например, Филиппа Брена и Алекса Ренара. Их часто можно было видеть в ресторанчиках Монмартра в обществе приезжих негритянских музыкантов — скрипача Эдди Сауса, приехавшего на Выставку 1937 года, выдающегося пианиста Тедди Уэдерфорда, членов оркестра Тедди Хилла, игравшего в ревю Коттн-Клуба в Мулен-Руж. У Хилла играли замечательные музыканты — тромбонист Дики Уэллс, контрабасист Ричард Фуллбрайт, альт-саксофонист Хауерд Джонсон. В 1937 году они записали в Париже (под руководством Дики Уэллса и при участии Джанго) одну из первых и лучших французских серий джазовых пластинок.

По вечерам Монмартр иногда становился похожим на маленький Гарлем. Негры и белые весело беседовали за столиками кафе и на террасах, у подножья Холма царила непринужденная и добродушная атмосфера, обычно свойственная южным городам. И днем и ночью здесь обменивались рукопожатиями; музыка и танцы выходили из кабачков и продолжались на улице.

После войны центр джаза в Париже переместился с Монмартра в квартал Сен-Жермен-де-Пре. Лишенная джаза на протяжении четырех лет оккупации, молодежь набросилась на новые для нее пластинки, поступившие из США, и штурмовала переделанные в кабачки сен-жерменские погребки, чтобы послушать оркестры, которые, по примеру ансамбля Клода Лютера, исполняли на берегах Сены музыку Кинга Оливера и Кида Ори.

В этот период негритянские музыканты стали чаще и дольше гостить во Франции. В 1947 году одним из первых приехал Рекс Стюарт. В 1948 году в Ницце состоялся Первый фестиваль джаза, собравший вокруг Луи Армстронга целую плеяду «звезд». То было великое время возрождения нью-орлеанского стиля во Франции.

Однако джаз был почти неизвестен за пределами Парижа. Французский Хот-клуб[42] организовал ряд турне по стране для оркестров Бака Клейтона и Луи Армстронга (1949), для пианиста Вилли Смита «Льва» (1949–1950), для певца блюзов Бига Билла Брунзи и несколько турне для Мильтона Меззрова с разными составами его оркестра (1951-1953-1955). Кроме того, в Париже были выпущены лучшие послевоенные джазовые пластинки. Это записи Меззрова, сделанные после 1951 года (в частности, один из его шедевров «Mezz a la Schola Cantorum»), a также сенсационные пластинки 1953 года Лионеля Хемптона с участием Меззрова.