История похищения

Несколько советников побывали в Каракасе, где в пятницу встречались с упрямым генералом Масой Маркесом. Во время беседы советник по делам печати Маурисио Варгас выразил беспокойство из-за того, что ни члены правительства, ни другие официальные лица не знают, как далеко готов на самом деле зайти Пабло Эскобар. Маса был уверен, что он не сдастся, поскольку доверяет только Конституционной Ассамблее. Варгас возразил:

– Какой смысл в помиловании, если личные враги и Калийский картель приговорили его к смерти? Конечно, амнистия Эскобару не повредит, но для него это не окончательное решение.

Наркобарону и его приспешникам, по мнению Варгаса, нужно было срочно сесть в надежную тюрьму, чтобы очутиться под защитой государства.

Советники опасались, что падре Гарсия Эррерос, явившись в полдень на аудиенцию к президенту, озвучит какое-нибудь неприемлемое требование Эскобара, которое тот выдвинет в последний момент, заявив, что иначе не сдастся и не освободит заложников. Для правительства такое фиаско было бы непоправимой катастрофой. Габриэль Сильва, советник по международным вопросам, предложил подстраховаться двумя способами: во-первых, президенту лучше не встречаться с падре наедине, а во-вторых, сразу после окончания встречи нужно выпустить подробнейшее коммюнике. Во избежание домыслов и кривотолков. Рафаэль Пардо, улетевший накануне в Нью-Йорк, по телефону одобрил эти меры.

Президент принял падре Гарсию Эррероса в полдень. С падре пришли два священника из его прихода, а также Альберто Вильямисар с сыном Андресом. Со стороны президента на встрече присутствовали его личный секретарь Мигель Сильва и Маурисио Варгас. Президентская пресс-служба сделала фотографии и видеозапись, чтобы передать в СМИ, если встреча пройдет успешно. Если же нет, у журналистов по крайней мере не будет свидетельств ее провала.

Прекрасно сознавая важность момента, падре подробно рассказал президенту о встрече с Эскобаром. Он совершенно не сомневался, что Эскобар сдастся и освободит заложников. Свои слова священник подтвердил записями, сделанными вместе с Эскобаром при встрече. Единственное условие Эскобара состояло в том, что он хочет сидеть не в Итагуи, а в Энвигадо, поскольку там безопаснее.

Президент прочитал записи и вернул их падре. Ему бросилось в глаза, что Эскобар не обещал выпустить заложников, а согласился лишь переговорить об этом с Невыдаванцами. Вильямисар объяснил, что Эскобар перестраховывается. Он никогда не признается, что заложники в его руках, поскольку это было бы доказательством его вины.

Падре поинтересовался, что делать, если Эскобар будет настаивать на его присутствии при сдаче властям. Президент считал, что надо соглашаться. А по поводу риска – падре выражал такие опасения – заявил, что никто лучше самого Эскобара не способен обеспечить безопасность его собственных действий. В конце президент сказал (найдя, кстати, поддержку у сопровождающих Гарсию Эррероса лиц), что на данном этапе необходимо свести публичные высказывания к минимуму, дабы не испортить все одним неосторожным словом. Падре согласился и, прощаясь, неожиданно заявил:

– Я сделал это, чтобы послужить стране. И если будет нужно, готов помочь еще. Например, провести мирные переговоры с этим… другим священником.

Все мгновенно догадались, что речь идет об испанском священнике Мануэле Пересе, команданте Национальной армии освобождения. Встреча длилась двадцать минут, никакого официального коммюнике не последовало. Общаясь с прессой, верный своему обещанию падре проявил образцовую сдержанность.

* * *

Маруха посмотрела по телевизору пресс-конференцию падре и не увидела ничего нового. Опять показывали журналистов, подкарауливавших заложников. Это вполне могли быть и вчерашние записи. Утро прошло точь-в-точь как вчера, и у Марухи осталось время на просмотр вечерних телесериалов. Дамарис, воодушевленная официальным заявлением Эскобара, разрешила Марухе составить обеденное меню. Прямо как приговоренному преступнику накануне казни! Маруха абсолютно серьезно ответила, что ее любая еда устраивает, лишь бы не чечевица. Но Дамарис захлопоталась, не успела сбегать за покупками, и прощальный ужин состоял из голой чечевицы.

Пачо же переоделся в то, в чем был в день похищения – от сидячего образа жизни и неправильного питания он потолстел, и одежда стала ему тесна, – и приник к радиоприемнику, куря одну сигарету за другой. Что только не рассказывали про его освобождение! Правда соседствовала с дикими небылицами, которые выдумывали его коллеги, ошалевшие от напряженного ожидания. Например, кто-то якобы видел, как он инкогнито обедал в ресторане. А на самом деле это был его брат.