История похищения

Однако министр отверг предложение в том виде, в каком оно было сделано, и Эскобару пришлось сбавить тон: в следующем письме он уже больше предлагал, чем требовал. В обмен на создание тюремного поселения он обещал уладить конфликты между различными наркокартелями, бандами и группировками, гарантировать добровольную сдачу властям сотни с лишним наркоторговцев и, наконец, вывести страну на прямой путь к миру. «Мы не просим ни о помиловании, ни о диалоге, ни о чем другом, на что они не пойдут», – заявлял Эскобар и подчеркивал, что речь идет лишь о добровольной сдаче властям, «пока все в этой стране требуют диалога и статуса политических заключенных». Он даже выразил готовность поступиться самым дорогим: «Меня лично вопрос экстрадиции не волнует. Я знаю, что если меня поймают, то убьют, как убили всех остальных».

При этом, выгадывая очки, Эскобар пытался спекулировать на теме заложников. «Скажи сеньору Сантосу, – приказывал он Гидо Парре в другом письме, – если он хочет доказательств, что его сын жив, пусть сперва опубликует интервью с директором «Америкас уотч» Хуаном Мендесом и его доклад об убийствах, пытках и похищении людей в Медельине». Однако Эрнандо Сантос к тому времени уже разобрался в ситуации и понял, что бесконечная смена требований и контрпредложений выматывает не только его, но и противников. В том числе и Гидо Парру, который к концу октября оказался на грани нервного срыва. Поэтому Сантос ответил Эскобару, что не опубликует ни строчки и отказывается от дальнейших встреч с его эмиссарами, пока не получит убедительных доказательств, что его сын жив. Сантоса поддержал и Альфонсо Лопес, пригрозив, что Почетные граждане откажутся от переговоров.

Это возымело действие. Две недели спустя Гидо Парра позвонил Эрнандо Сантосу из придорожного кафе.

– Мы с женой сейчас в дороге, в одиннадцать я буду у вас, – сообщил Гидо. – Я вам везу такой потрясающий деликатес! Вы даже не представляете, как он мне понравился. И вам обязательно понравится!

Эрнандо еле дождался, думая, что Парра привез Франсиско. Но это оказался лишь его голос, записанный на мини-кассету. Причем они целых два часа не могли прослушать запись, потому что у них не было подходящего магнитофона. И только потом сообразили, что кассету можно вставить в телефонный автоответчик.

Пачо Сантос мог бы стать кем угодно, но только не диктором. Обычно он говорит с той же скоростью, что и думает, а мыслей ему приходит в голову сразу несколько, причем противоречивых. Однако в тот раз, как ни удивительно, все было иначе. Пабло говорил медленно, хорошо поставленным голосом, гладкими фразами. На самом деле он озвучил два обращения: одно к родным, другое к правительству. Оба были записаны неделю назад.

Похитители придумали хитрый ход: в доказательство, что запись была сделана такого-то числа, они велели Пачо зачитать вслух заголовки газет, вышедших в тот день. Но это оказалось ошибкой, за которую Эскобар мог содрать с них три шкуры. Редактор же юридического отдела газеты «Тьемпо», наоборот, получил возможность блеснуть журналистской смекалкой.

– Пачо прячут в Боготе! – заявил он.

И действительно, он подметил важную деталь: заголовки, которые прочитал Пачо, фигурировали лишь в местном, окружном варианте газеты, который распространялся на севере столицы. Это было ценнейшее наблюдение, и оно могло бы сыграть решающую роль, не будь Эрнандо Сантос против силового освобождения заложников.

Эрнандо словно воскрес; особенно его вдохновило то, что, судя по аудиозаписи, сын одобрял его действия по освобождению заложников. И потом, в семье Пачо всегда считался самым ранимым, слишком горячим и неуравновешенным; никто даже представить себе не мог, что после шестидесяти дней заточения он сохранит такое самообладание и будет рассуждать так здраво.

Эрнандо собрал у себя всех родных, и они прослушивали запись до рассвета. Все держали себя в руках, один только Гидо не выдержал и разрыдался. Эрнандо подошел, чтобы его успокоить, увидел, что рубашка Гидо промокла от пота, и понял, что адвокат в панике.

– Попомните мое слово: меня не полиция убьет, а Пабло Эскобар! – всхлипнул Гидо Парра. – Он убьет меня, потому что я слишком много знаю.

А вот Марию Викторию это совсем не тронуло. Ей показалось, что Парра играет на чувствах Эрнандо, пользуется его слабостью и старается извлечь из этого свою выгоду. Видимо, Гидо Парра об этом в какой-то момент догадался, потому что сказал о ней Эрнандо:

– Непробиваемая женщина…

Так обстояли дела 7 ноября, когда похитили Маруху и Беатрис. Почетные граждане остались с носом. 22 ноября Диего Монтанья Куэльяр, заранее поставив товарищей в известность, предложил им распустить группу, но перед этим они на торжественном заседании вручили президенту свое экспертное заключение по поводу основных требований Невыдаванцев.