История политических и правовых учений: Учебник для вузов

В целом идеи и концепции возрожденного естественного права оказали заметное влияние на закрепление после Второй мировой войны в международных документах, а затем и в национальных конституциях основных прирожденных и неотчуждаемых прав и свобод человека в качестве высшей ценности.

13. Неопозитивистская аналитическая юриспруденция

Нормативистское учение о праве Г. Кельзена. Учение известного австрийского юриста Ганса Кельзена (1881 — 1973) представляет собой неопозитивистскую теорию позитивного права. Критикуя традиционное правоведение XIX—XX вв. и аттестуя свое учение как строгую и последовательную науку о праве, Кельзен в работе «Чистое учение о праве» (1934) писал: «Оно пытается ответить на вопрос, что есть право и как оно есть, но не на вопрос, как оно должно быть или создаваться. Оно есть правоведение, но не политика права».

Смысл «чистоты» этого учения, согласно Кельзену, состоит в том, что оно «очищает» изучаемый предмет (право) от всего того, что не есть право, а правоведение — от психологии, социологии, этики, политической теории и т. д.

«Очищение» это осуществляется Кельзеном с помощью специфического нормативистского метода изучения и описания права как особой системы норм. Причем, согласно Кельзену, именно «специфический метод определяет специфический предмет». «Понятие «норма», — поясняет Кельзен, — подразумевает, что нечто должно быть или совершаться и, особенно, что человек должен действовать (вести себя) определенным образом».

Положения Кельзена о праве и его нормативности опираются на неокантианские представления о дуализме бытия (сущего) и долженствования (должного). В рамках подобного дуализма право относится не к области сущего, подчиненного закону причинности, а к сфере долженствования и смысла (значения).

Норма при этом выступает как схема толкования фактичности (сущего) и придания ей правового смысла. «Норма, доставляющая акту значение правового (или противоправового) акта, — пишет Кельзен, — сама создается посредством правового акта, который в свою очередь получает правовое значение от другой нормы». В этой иерархии норм последующая норма выступает как «более высокая» норма, а вся система норм в целом восходит в конечном счете к основной норме. «Законодательный акт, который субъективно имеет смысл долженствования, — поясняет Кельзен, — имеет этот смысл (т. е. смысл действительной нормы) также и объективно потому, что конституция придала акту законодательной деятельности этот объективный смысл. Акт создания (введения в действие) конституции имеет не только субъективно, но и объективно нормативный смысл, если предполагается, что должно действовать так, как предписывает создатель конституции... Такое допущение, обосновывающее объективную действительность нормы, я называю основной нормой (Grundnorm)».

Все социальные нормативные порядки (правопорядок, моральный порядок, религиозный порядок) устанавливают свои специфические санкции, и существенное различие между этими нормативными порядками, согласно Кельзену, состоит в характере соответствующих санкций. «Право, — подчеркивает он, — отличается от других социальных порядков тем, что это принудительный порядок. Его отличительный признак — использование принуждения».

Для того чтобы соответствующую норму признать как правовую, она, согласно Кельзену, должна быть не только действительной, но и действенной. Если действительность нормы означает, что должно вести себя так, как предписывает норма, то действенность нормы выражает факт, что люди в самом деле так себя ведут. Принудительный порядок, считающий себя правом, может быть признан действительным лишь в том случае, если в общем и целом он действен. «Только если фактическое поведение людей в общем и целом соответствует субъективному смыслу направленных на него актов, — пишет Кельзен, — то их субъективный смысл признается также их объективным смыслом и эти акты истолковываются как правовые».