История политических и правовых учений: Учебник для вузов

Вместе с тем не вызывает никаких сомнений, что настойчивая проповедь Бердяевым идей свободы и неотчуждаемых прав человека, его радикальная критика всех форм гнета, насилия, авторитаризма и тоталитаризма стали существенным духовным вкладом в дело борьбы за утверждение идей гуманизма, прав и свобод личности в реальной действительности нашего несовершенного мира. И сегодня можно сказать, что Бердяев не только «сын свободы», как он сам себя называл, но и один из ее бескомпромиссных идеологов.

6. Политико-правовые учения юристов русского зарубежья

Весьма заинтересованными исследователями политико-правого развития послефевральской России в сравнительно-исторической перспективе стали крупнейшие правоведы так называемого русского зарубежья. Это была критико-аналитическая работа, которая велась во имя «будущей России» в зарубежных учебных и научных центрах (Харбин, Прага, крупные университетские города Югославии). Большая группа правоведов, философов и литераторов, доставленная в Германию на «пароходе философов» (1922), обосновалась в Берлине. В действительности было несколько депортаций философов, заочно объявленных Лениным врагами режима — «врагом хитрым» (Розанов), «понаслышке злейшие враги большевизма» (Радченко с дочерьми), «автор «методологии» меньшевизма» (Франк). Горький сразу же после их высылки констатировал: «Страна, лишившись интеллигентов, двигается вспять».

Помимо российской тематики юристами и философами русского зарубежья была начата или продолжена работа в русле и рамках основных направлений современной политико-философской и философско-правовой мысли — либеральной (Новгородцев, Петражицкий, Милюков, Струве, Гессен и др.), консервативно-либеральной (Ильин, Виноградов, Франк, Булгаков, Вышеславцев, Спекторский, Солоневич и др.), либерально-экзистенциалистической (Бердяев), а также социологической традиции (Тимашев, Устрялов, Сорокин и др.), юридико-феноменологической (Алексеев) и синтезированной юриспруденции (Ященко, Сорокин). Оба направления исследований и разработок (россиеведческое и общетеоретическое) были весьма результативными и плодотворными.

Существенна также была моральная и нередко материальная поддержка со стороны западных коллег и спонсоров. Благодаря поддержке чешского президента Т. Масарика в Праге был образован Русский юридический факультет. И. А. Ильин, оказавшись в швейцарском заточении, получил благородную и щедрую поддержку слушательницы своих публичных чтений Шарлотты Барейсс. Она помогла издать в Швейцарии его книги на немецком языке (сама она русского не знала) и делала это вплоть до его кончины. Она же установила памятник на его могиле. Когда Питирим Сорокин получил — с личным трогательным напутствием — грант американского предпринимателя на свою «Социальную и культурную динамику», он привлек к ее написанию таких известных соотечественников, как Н. О. Лосский, Л. Шестов и Н. С. Тимашев.

Конец XIX в. был отмечен нарастанием «чувства чрезвычайности» (А. Белый) и понятным усилением интереса к историософскому и философско-нравственному истолкованию смысла жизни. В это же время в процессе полемики между отечественными марксистами, народниками и либералами значительный вес приобрела кантианская система императивов и долга, ее пафос морального благородства. Нравственную философию Канта соединяли с идеями Шопенгауэра (Соловьев), использовали в поддержку возрождения теории естественного права против односторонностей исторической школы права (Новгородцев), трактовали в духе этического критицизма (концепция «оправдания добра» Соловьева).

Для некоторых молодых философов И. Кант стал устойчивой доктринальной опорой при отходе от марксизма на позиции моралистического и религиозно-нравственного мировоззрения (Булгаков, Бердяев, Франк, Струве). Изданный в 1902 г. по инициативе С. Н. Булгакова сборник статей «Проблемы идеализма» объединил представителей очень разнородных течений, противопоставивших себя марксизму как догматической системе и подвергших его гносеологической и этической критике с позиций Канта и Гегеля. При этом в самом марксизме были выявлены потаенные религиозные мотивы и черты, связанные с его утопическим мессианством.