История Польши

У политиков забот было больше: от них требовалось определить возможные пути обретения Польшей независимости. Поскольку в скором времени этой цели достичь было невозможно, то планы строились на далекую перспективу, а это не давало возможности убедиться в верности предположений. В замкнутом эмигрантском кругу, с типичной для него атмосферой острой тоски по родине, горечи и воспоминаний о давних разногласиях, легче было ссориться, критиковать или даже воевать друг с другом, нежели достигать договоренности. Наиболее обеспеченным материально и популярным в кругах иностранных государственных деятелей был князь Адам Чарторыский. Его сторонники готовы были поддержать общественные реформы и даже постепенное наделение крестьян землей, сознавая необходимость привлечения крестьянских масс к движению за независимость. Судьбу Польши должно было решить начатое в удобный момент новое восстание, поддержанное западноевропейскими государствами. В первую очередь, необходимо было интенсивными дипломатическими усилиями склонить Францию и Англию к решению польского вопроса.

В достаточно скором времени Чарторыскому довольно успешно смог противостоять демократический Польский национальный комитет под руководством Иоахима Лелевеля.^{113} Но, расколотый разногласиями, он был вскоре распущен французскими властями. Некоторые круги эмиграции критиковали Чарторыского за его негативное отношение к революции, в запале споров доходило даже до обвинений его в предательстве. Ключевую роль в обретении Польшей независимости должно было сыграть революционное восстание, главной силой которого стали бы крестьяне. Но как привлечь к нему крестьян? Одни не давали ответа на этот вопрос, другие, в особенности наиболее сильное Общество, обещали им бесплатное (т. е. без выкупа) освобождение от барщины сразу же с началом восстания. Такую программу Польское демократическое общество предложило в так называемом «Манифесте из Пуатье», изданном в 1836 г. На помощь со стороны европейских держав расчета более не было, скорее, ожидали поддержки международной революции, подготовленной движением карбонариев. Немногочисленные сторонники крайних мер из так называемой «Громады»^{114}упрекали шляхту в том, что она привела Польшу к гибели. Избавление виделось в уничтожении частной собственности и в реализации идеалов христианской справедливости.

В духе популярных в Европе идей в качестве цели выдвигалось обретение, скорее, национальной, чем государственной независимости. Впрочем, говоря о нации, имели в виду, прежде всего, простой народ.^{115}Вслед за Гердером и Лелевелем романтики считали, что именно народные массы являются творцом культуры и созидательным стержнем нации. Теперь категорию «народ» стали вводить и в политику. «Польский народ» стал общепринятой программной формулой. Под этим народом, противопоставляемым шляхте или помещикам, понимали, прежде всего, крестьян, но к нему относили также и мелкую шляхту и городской плебс, а вместе взятые, они составляли подавляющую часть нации.

Но ни Чарторыский, ни его противники успеха не достигли. В Англии и во Франции делалось много заявлений в защиту поляков, притесняемых Россией, но польская карта разыгрывалась либо в пропагандистских целях, либо сугубо формально, без реальной заинтересованности судьбой Центральной и Восточной Европы. Западные державы стремились преградить России путь к экспансии, к расширению своих границ, а прежде всего, предотвратить ее продвижение на Ближний Восток. Союзники польских революционеров, готовивших в 1833 г. восстания в некоторых странах Европы, надежд не оправдали. Впрочем, не сопутствовал успех и польским революционерам, которые небольшими отрядами под предводительством Юзефа Заливского начали в 1833 г. партизанскую борьбу в польских землях под властью России. Подобное повторялось и позднее. В Европе, особенно в Италии и Германии, революционеры постоянно предпринимали попытки выступлений, но каждый раз терпели поражение.

Во всех польских землях, разделенных между тремя государствами, постепенно вновь оживилось национально-освободительное движение, возникали новые небольшие организации. Их участниками были, главным образом, молодые интеллигенты, в меньшей степени — дети помещиков. Они выступали с обращениями к народу, но, если речь идет о крестьянах, без видимых результатов. Первоначально эти организации наиболее успешно действовали в польских землях Австрии и России, однако уже на рубеже 30–40-х годов оказались почти полностью обескровлены арестами и суровыми приговорами. В Австрии осужденные были помилованы, а в России руководитель заговорщиков Шимон Конарский 1839 г. был расстрелян в Вильно.