История Португалии

Большинство населения, зарабатывавшее на жизнь мотыгой, находилось за пределами партийных течений и вступало в политическую игру, лишь когда его сгоняли в ряды какой-нибудь восставшей партии. Бескультурье и неграмотность были почти всеобщими, и ни одна партия не проявляла серьезного намерения покончить с ними. Начальные школы передали в ведение муниципалитетов, у которых не было ни денег, ни учителей. Лишь в 1860 г. в Португалии появились первые школы для подготовки учителей. Только в городах — и то достаточно интенсивно лишь в Лиссабоне и Порту — мелкая буржуазия и рабочие проявили определенную степень политической мобилизации. Однако буржуазные правительства считали такую мобилизацию опасной. Народные объединения, которые в 1836 г. привели левых к власти, вскоре после этого были реорганизованы «фракцией сторонников порядка» в той же самой партии.

Гражданская война породила некоторых крупных военачальников, которым победа принесла большой авторитет и которые, разумеется, были склонны считать, что режим обязан им своим существованием, так что они обладают естественным правом командовать. Поэтому политический курс долгое время больше подчинялся внутренним побуждениям и договоренностям штабов, нежели конституционным нормам. В значительной степени нестабильность, характерная для первого периода монархического конституционализма, была вызвана военными авантюрами героев гражданской войны, и в особенности самого заметного среди них, каковым являлся маршал герцог Салданья.

Эта ситуация экономического, политического, идеологического и военного кризиса затруднила стабилизацию нового режима. К тому периоду, когда такая стабильность будет достигнута, пройдет восемнадцать лет жестокой конфронтации между правыми и левыми течениями либерализма. Оба они получили возможность проявить себя, и только после этой фазы экспериментов и колебаний страна пришла, в годы так называемого «Возрождения», к миру, миру на основе компромисса и усталости, что сделало возможным мирное функционирование буржуазной монархии.

78. Либеральное законодательство. Ликвидация феодальных пережитков

С точки зрения законов наиболее значительными нововведениями монархического конституционализма стали законодательство, разработанное Моузинью да Силвейрой, ликвидация религиозных орденов, попытки расширения местного самоуправления и издание Гражданского кодекса.

Во время революции 1820 г. экономические отношения все еще в значительной степени регулировались нормами форалов и обычного права, при том что и те и другие с течением времени полностью устарели. Выплаты государству, церкви, муниципалитету, хозяину менялись от региона к региону и сохраняли многие средневековые пережитки. Учредительные кортесы, а затем Законодательная ассамблея приняли в период между 1821 и 1823 гг. законы, покончившие с этими пережитками (подорожные сборы, личные услуги, ограничения в торговле и т.д.). Но с реставрацией абсолютизма эти законы стали мертвой буквой.

Законодательство Моузинью да Силвейры

Моузинью да Силвейра (1780 — 1849) уже обладал большим опытом государственного правления, когда в 1823 г. был назначен министром финансов. После восстановления абсолютизма он какое-то время оставался у власти, считая так: «Благородный человек думает не столько о правителе, сколько об общественном благе, кто бы ни правил». Эта способность разделять две сферы — политическую игру и государственные интересы, соблюдаемые, какой бы ни была политическая игра, — ставила его намного выше стремления к политическим выгодам. Поэтому его отвергали все — сначала абсолютисты, обнаружившие у него признаки «вольного каменщика», а затем либералы, которые сочли его слишком непреклонным и недостаточно демагогичным. «Если ты считаешь, что популярность отличается от справедливости и морали, то ошибаешься», — написал он своему преемнику, когда в 1833 г. завершил второе, и последнее, пребывание в правительстве. После этого он прожил шестнадцать лет, отстраненный сентябристами и хартистами. «Какие прекрасные январские дни! Какой была бы страна, если бы в ней существовали мораль и справедливость!» — отмечал он уже на исходе жизни.