История Португалии

В 1531 г. Жуан III попросил у папы разрешение для организации в Португалии инквизиции. «Новые христиане» мобилизовали все свои экономические возможности, чтобы помешать этому, утверждая, что целью является просто ограбить их. Сохранилось много документов об этой дипломатической борьбе, и их прочтение заставляет признать правоту евреев: вопрос о конфискации имущества играл ключевую роль.

Булла об инквизиции была дана в 1536 г., хотя уже в 1534 г. в Португалии имелся инквизитор, и именно к этому году относится процесс против Жила Висенти. Первое аутодафе было проведено в 1541 г. За сто сорок три года, вплоть до 1684 г. было сожжено 1369 человек. Затем ритм репрессий понизился, но казни продолжались до времен маркиза Помбала. Наибольшее количество приговоренных к смертной казни — лица, обвиненные в иудаизме, но есть также много приговоров за колдовство и разврат.

Костры стали наиболее знамениты среди многих средств, применявшихся инквизицией; и до сих пор вызывают наибольший ужас. Но существовали и другие, менее заметные аспекты, имевшие не менее существенные последствия: масштабы доносительства и интеллектуальная цензура.

Донести о преступлении против веры считалось религиозным долгом, тем более в эпоху глубокой религиозности. Религиозный долг превосходил любой другой. Верующий был таким образом обязан сообщать о любом факте или о признаках, которые могли, по его мнению, свидетельствовать о практике иудейства или о неуважении к вере. Были доносы по незначительным поводам (например: боцман на корабле в отчаянии от отсутствия ветра произнес ругательство в адрес святого), и были ложные доносы из зависти, мести или ревности. Но самое важное — это само включение обязанности доносить в число обязанностей человека перед Богом; донос перестал быть грязной и одиозной подлостью, будучи провозглашен подвигом благочестия. Вся страна была глубоко религиозна, и потому в течение двух веков страна служила полицией сама себе. Это была самая длительная и масштабная полицейская операция в португальской истории, в ходе которой каждый жил между долгом донести и страхом стать объектом доноса. Это объясняет исключительно большое число процессов, документы которых дошли до наших дней: более двадцати тысяч, с учетом того, что многие были утрачены.

Интеллектуальная цензура имела три аспекта:

а) Запрет иметь у себя и читать книги, включенные в «Индексы», то есть списки отечественных и зарубежный произведений, которые инквизиция считала еретическими. Все их имеющиеся экземпляры подлежали сдаче самими владельцами либо арестовывались везде, где бы их ни находили; сожжение книг было одной из составных частей торжественной церемонии аутодафе.

б) Контроль за книжной торговлей и ввозом книг из-за границы; книжные лавки часто проверялись, а все корабли, входящие в порты, подвергались досмотру.

в) Установление предварительной цензуры «Святой службы» в отношении всего литературного творчества в стране. Только проверенные и дозволенные произведения могли печататься. В права цензуры входило исправление текста, исключение или изменение всего, что казалось цензорам неуместным. Второе издание «Лузиад» вышло со значительными купюрами.

Правила инквизиции применялись со всей строгостью. В стране, где государственные учреждения всегда характеризовались плохой организацией и неэффективностью, «Святая служба» представляла собой удивительное исключение. На протяжении части XVI и всего XVII в. инквизиции удавалось удерживать португальскую культуру в изоляции от европейских процессов развития идей, развития, которое как раз в эту эпоху было весьма интенсивным и творческим. Широкому и открытому потоку восприятия идей эпохи гуманизма пришла на смену тонкая струйка рискованной идейной контрабанды. Но помимо внешних мер изоляции были важны и меры внутреннего воздействия. Каждый автор знал, что между ним и печатным станком стояла инквизиция, что первым его читателем станет цензор. Рисковать не имело смысла, и действительно, очень немногие рисковали. Литературное творчество отходит в этот период от всего, что могло вызвать проблемы. Культура переходит от идей к словам. Стиль отражает эти перемены: развивается своеобразное плетение стилистических кружев, за которыми мысль теряется среди двусмысленностей, всегда позволяющих утверждать, что подразумевалось вовсе не одно, а другое. Но основными темами станут те, которые не подразумевают риска: рассуждения об ангелах и святых, назидательные и хвалебные тексты.