История правления короля Генриха VII

Английские послы, прибыв к Максимилиану, обнаружили, что его возможности весьма далеки от его обещаний, поскольку он совершенно не обеспечен ни людьми, ни деньгами, ни оружием, которых требовало подобное предприятие. Дела обстояли таким образом, что Максимилиан, не имея ни одного из двух необходимых для полета крыльев, — ибо наследуемая им Австрия была не у него в руках (его отец был еще жив), тогда как полученные в качестве приданого земли Фландрии частично составляли вдовью долю его тещи, а частично от них не было пользы из-за недавних мятежей, — был поэтому лишен средств, необходимых для вступления в войну. Послы хорошо это видели, но мудро решили, что лучше сначала сообщить королю и не уезжать, пока не станет известной воля короля относительно дальнейших действий, тем более что сам Максимилиан говорил столь же велеречиво, как всегда, и тянул время, потчуя их уклончивыми ответами, так что формальные обстоятельства их посольства вполне оправдывали их дальнейшее здесь пребывание. В своем ответном письме король, который и раньше сомневался и с самого начала хорошо знал, что ему нужно, похвалил послов за то, что они благоразумно не возвратились, и повелел им хранить в тайне то состояние, в котором они нашли Максимилиана, пока они не получат дальнейших указаний; а тем временем он продолжил подготовку к походу во Францию, скрывая пока известие о бедности и бессилии Максимилиана.

К этому времени в Лондоне была собрана большая и сильная армия, в которой были Томас, маркиз Дорсет, Томас, граф Арундел, Томас, граф Дерби, Джордж, граф Шрюсбери, Эдмонд, граф Суффолк, Эдвард, граф Девоншир, Джордж, граф Кент, граф Эссекс, Томас, граф Ормонд[208], а также большое число баронов, рыцарей и лучших из числа дворян, и среди них Ричард Томас, привлекший к себе много внимания теми доблестными войсками, которые он привел из Уэльса. В целом численность армии достигала двадцати пяти тысяч человек пешими и шестисот всадников, во главе которых король (постоянный в своем доверии и назначениях) поставил Джаспера, герцога Бедфорда, и Джона, графа Оксфорда, под своим общим началом. Девятого сентября, на восьмом году своего правления, он отправился из Гринвича к морю; причем все удивлялись тому, что для начала войны он выбрал это время года (зима была совсем близко), и некоторые считали это знаком того, что война не будет длительной. Король, однако, заявил противоположное, а именно, что, поскольку он замыслил не летнюю прогулку, а упорную войну (без предварительно назначенных сроков), целью которой является возвращение Франции, постольку не слишком важно, когда ее начать, особенно имея позади себя Кале, где он сможет перезимовать, если обстоятельства этого потребуют. Шестого октября он сел на корабль в Сэндвиче и в тот же день высадился в Кале, где должны были соединиться все его силы. Но в этой своей поездке к побережью (каковая, по причинам, о которых сейчас пойдет речь, тянулась гораздо дольше, чем требовалось) он получил послание от лорда Корда (чем горячей тот сражался против англичан во время войны, тем больше оказывали ему доверия в переговорах о мире, считая его к тому же мужем открытым и чистосердечным), где от имени французского короля делались мирные предложения на условиях, которые были королю в какой-то мере по вкусу; поначалу, однако, все это удивительно строго содержали в тайне. Король едва успел прибыть в Кале, как тотчас повеяло миром. Прежде всего возвратились английские послы от Максимилиана из Фландрии и уверили короля, что ему не следует надеяться на какую-либо помощь от Максимилиана, ибо тот не имеет для этого никаких возможностей. У него были добрые пожелания, но не было денег. Эти сведения распространили в армии. И хотя англичане нисколько не были напуганы, ибо солдатам свойственно при получении дурных вестей еще больше храбриться, но все же это было своего рода подготовкой к миру. Сразу же после этого (как и было подстроено королем) пришло известие, что Фердинанд и Изабелла, король и королева Испании, заключили мир с королем Карлом, что Карл вернул им графства Руссильон и Перпиньян, которые некогда были заложены Франции Иоанном[209], королем Арагонским, отцом Фердинанда, за триста тысяч крон, и что от взыскания долга Карл по этому миру также полностью отказался. Это тоже оказалось весьма на пользу миру, как потому, что отпал столь могущественный союзник, так и по тому, что это был прекрасный пример купленного мира, и король, следовательно, оказывался не единственным торговцем этим товаром. Овеваемый дыханием мира, король был рад, что епископу Эксетерскому и лорду Добиньи (губенатору Кале) предстояло встретиться с лордом Кордом для переговоров о мире, но сам он тем не менее со своей армией пятнадцатого октября выступил из Кале и, проделав четырехдневный переход, осадил Булонь.