История правления короля Генриха VII

Главным же из законов, принятых этим парламентом, был закон странного свойства, — скорее справедливый, нежели отвечающий нормам права, и скорее великодушный, нежели дальновидный. Этот закон повелевал, чтобы ни один человек, который оружием или иначе какое-то время помогал королю, не был позже за это осужден или приговорен ни в судебном порядке, ни актом парламента, а если и случалось когда-либо такому приговору быть, то полагать его недействительным и без последствий, ибо по государственным соображениям не годится, чтобы подданный вопрошал о справедливости королевских прав, а по совести не годится, чтобы подданный (каким бы ни был исход войны) страдал за свое повинование. Закон этот был проникнут чудесным, благочестивым и благородным духом, подобным (в том, что касалось войны) духу моления Давида о чуме. Давид же сказал: «Если я согрешил, порази меня, но что сделали эти овцы?»[268] Доставало в нем и частей, исполненных благоразумной и глубокой предусмотрительности. Ведь он наилучшим образом отнимал у людей причину заниматься выяснением королевских прав, поскольку (что бы ни выпало) их безопасность была заранее обеспечена. Кроме того, он не мог не привлечь к королю большую любовь и сердца народа, потому что, казалось, о людях он заботится больше, чем о самом себе. И тем не менее он совлек с партии его приверженцев те крепчайшие узы необходимости, которые понуждали их идти на бой и выходить победителями, ибо теперь они полагали, что их жизнь и состояния находятся вне опасности и надежно ограждены, стоят ли они за партию короля или ее покинули. Впрочем, сила и обязательность этого закона в последней его части (позволявшей более ранним актом парламента обусловить или не допустить акт более поздний) сами по себе были призрачными. Ибо верховная абсолютная власть не может ограничить самое себя, а то, что по природе своей подлежит отмене, не может быть установлено навек; это так же немыслимо, как если бы некто в своем завещании назначил и объявил, что, если он в дальнейшем составит другое завещание, считать его недействительным. Что касается акта парламента, то примечательный случай произошел с ним во времена короля Генриха VIII, который, опасаясь, что не доживет до совершеннолетия сына, провел через парламент закон, по которому король и его наследники освобождались от обязанности соблюдать все статуты, принятые до его совершеннолетия, если только сам король по достижении полного возраста не подтвердит их под большой печатью. Однако первым же актом, принятым в правление короля Эдуарда VI, был акт, отменивший этот прежний акт, хотя в то время король был еще несовершеннолетним. Впрочем, необязательные вещи какое-то время могут быть полезными.

Тогда же был принят акт, подводивший опору под обычай добровольных пожертвований: позволялось в судебном порядке взимать суммы, которые жертвователи согласились заплатить, но так и не внесли. Посредством этого акта не только собрали недоимки, но и по существу узаконили само это дело, а приняли его якобы по желанию тех, кто уплатил все до срока.

Этот же парламент принял хороший закон, в силу которого стало возможным привлекать к отчету за ложный вердикт; ведь прежде вердикт был чем-то вроде евангелия и не подлежал отмене. Это не распространялось на уголовные дела — как потому, что они по большей части открываются по королевскому иску, так и потому, что при их рассмотрении и вынесении приговора сменятся два состава присяжных: обвинители и осуждающие, а стало быть, не двенадцать человек, а двадцать четыре. Но, как кажется, это не единственная причина, поскольку на апелляцию она не влияла. Главная причина заключалась в том, что возможность подвергнуться судебному преследованию в случае успешного обжалования не должна останавливать присяжных, решающих вопросы жизни и смерти. Это также не распространялось на иски о выплате менее чем сорока фунтов, ибо издержки на повторное рассмотрение столь мелкой тяжбы превзойдут саму спорную сумму.

Тогда же был принят закон против поползновений неблагодарных женщин, которые, получив во вдовью часть земли от мужа или предков мужа, стремятся к их отчуждению, тем самым разоряя наследников или тех, кто владеет остатком полученных ими земель. Ближайшим родственникам было даровано право подавать на конфискацию, как средство противодействия.

Тогда же прошел благотворительный закон, позволявший бедным истцам in forma pauperis[269] бесплатно пользоваться услугами адвоката, атторнея или клерка, в силу которого бедняки скорее получили возможность досаждать, чем не судиться. Как мы уже говорили, этим парламентом были приняты и многие другие законы, но мы по-прежнему соблюдаем наше правило останавливаться только на тех из них, что не просты по своей природе.