История правления короля Генриха VII

Что до трех советников Перкина, то они в свое время прибегли к защите святилища так же, как и их господин, но то ли в силу полученного прощения, то ли из-за того, что не вышли из убежища, не попали под суд.

Вместе с Перкином казнили мэра Корка и его сына, главных попустителей его измен. Немного спустя были вынесены приговоры восьми участникам тауэрского заговора, из которых четверо были слугами коменданта. Впрочем, из этих восьмерых казнили только двух. Сразу же после этого суд под председательством графа Оксфорда (в то время отправлявшего должность стюарда Англии) предъявил обвинение несчастному принцу, графу Уорику, которому вменялось в вину не то, что он пытался бежать (ибо попытка не осуществилась, да и побег по закону нельзя было приравнять к измене, поскольку граф содержался в тюрьме не за измену), но то, что он вместе с Перкином замышлял поднять смуту и уничтожить короля. Тот признал обвинение справедливым и был вскоре обезглавлен на Тауэр-Хилл[342].

Вместе с жизнью этого благородного и достойного сострадания мужа, Эдварда графа Уорика, старшего сына герцога Кларенса, пресеклась мужская линия дома Плантагенетов, который в царственном величии и славе процветал со времен знаменитого короля Англии Генриха П. Притом отпрыскам этого дома нередко доводилось омыться собственной кровью. С той поры сохранились лишь те ветви, что были привиты другим родам, — как царствующим, так и другим из числа знатных. Однако потушить злобу, которую король навлек на себя его казнью, не могли ни ссылки на преступления графа, ни доводы о государственной необходимости. Тогда король рассудил за благо перенести все это дело за границу и возложить его на своего нового союзника, короля Испании Фердинанда. Эти короли понимали друг друга с полуслова и скоро кое-кому были показаны письма из Испании, где, между прочим, шла речь о брачном договоре, по поводу которого Фердинанд прямо писал королю, что он не видит гарантии того, что его сын унаследует престол, пока жив граф Уорик, и что он не склонен обрекать свою дочь на беды и опасности. Но, хотя этим король отчасти и отвел от себя злобу, он, сам того не ведая, как бы дурным пророчеством навлек на этот брак проклятие и несчастье, которое потом сбылось, поскольку и принц Артур лишь очень недолго прожил после свадьбы, и сама леди Екатерина[343] (печальная и набожная дама) много позже, когда ей впервые объявили волю короля Генриха VIII развестись с ней, обронила слова о том, что ее греха в том нет, но, видно, так Бог судил, ибо ее прежний брак был запятнан кровью, что было намеком на кровь графа Уорика[344].