История православия

Основная идея гносеологии Августина заключена в его афоризме «Credo ut intelligam» – «Верю, чтобы понимать». И хотя для него вера предшествует разуму, присутствие веры не уменьшает ценности разума, напротив, они должны содействовать друг другу в процессе познания. О стремлении людей, часто неосознанном, к знанию, к истине он написал в «Исповеди»: «Такова человеческая душа: слепая, вялая, мерзкая и непотребная, она хочет спрятаться, но не хочет, чтобы от нее что-то пряталось. Воздается же ей наоборот: она от Истины спрятаться не может, Истина же от нее прячется. И все же, даже в нищете своей, она предпочитает радоваться Истине, а не лжи».

На протяжении всей своей жизни Августин пытался разрешить проблему времени и вечности, которая лежит в основе большинства его богословских построений. Он признается в «Исповеди»: «Если никто меня не спрашивает, что такое время, то я знаю – что, но как объяснить вопрошающему – не знаю». Действительно, прошлого уже нет, настоящее неуловимо, а будущего еще нет. Что можно утверждать, так это – текучесть и необратимость земного времени, возникшего вместе с миром и с ним же обреченного исчезнуть. Категории вечности и времени и их взаимоотношения Августин рассматривает в плоскости понятий Единого и многого, хорошо известных в платоновской философии. Вечность – одно из имен Бога, и время приобретает смысл лишь постольку, поскольку оно сопричастно Вечности, в Которой все неизменно и потому настоящее. На этих представлениях основана философия истории Августина.

Языческие историки представляли космос вечным, а исторический процесс, как правило, циклическим. Впервые линейность времени – «стрела времени» – появилась в иудаизме, где Яхве ведет избранный Им еврейский народ к только Ему известной цели, наказывая за непослушание и награждая за преданность. Августин был первым христианским философом истории, до него не было философии истории в ее нынешнем понимании, т. е. никто до него не рассматривал историю человечества как процесс, основанный на определенных принципах и закономерностях с указанием внутренних пружин этого процесса. При всей мифологичности некоторых исторических взглядов Августина сама его постановка проблемы в дальнейшем была воспринята историками и трансформировалась в широкий спектр различных теорий.

Историософия Августина, изложенная им в огромном труде «О граде Божием», возникла так. В 410 г. вестготы под предводительством арианина Алариха захватили и разграбили Рим. Многие тогда сочли это падение «вечного города» следствием ухода из него языческих богов, охранявших Рим в течение тысячелетия, а христианский Бог, вытеснивший языческих, оказался не в силах защитить древние святыни. Против такого мнения решительно выступил Августин; его возражения, подкрепленные многочисленными рассуждениями на различные темы, составили 22 книги. В предисловии он говорит о содержании творения: в первых десяти книгах приведены подробные опровержения языческих религий и соответствующих философских систем, а также некоторых еретических учений внутри христианства. Затем он пишет: «После того, как опровергнуты ложные мнения, следует главная часть в двенадцати книгах, где описывается христианское учение. Первые четыре из них рассуждают о двух градах, о граде Божием и о граде земном; четыре последующие – об их развитии, а четыре последних – о конце».

Таким образом, внутренним содержанием истории Августин считает борьбу двух градов – земного и небесного: «…два града созданы двумя родами любви: земной – любовью к себе, дошедшей до презрения к Богу, небесной – любовью к Богу, доведшей до презрения к себе». И далее: «Род человеческий мы разделили на два разряда, символически назвав их двумя градами, т. е. двумя сообществами людей, из которых одному предназначено вечно царствовать с Богом, а другому – подвергнуться вечному наказанию с дьяволом». Земное государство объединяет «плотских людей», небесное – «людей духовных», т. е. разделение здесь не социальное, не территориальное, не национальное, а этическое, проходящее внутри существующих человеческих сообществ, а иногда – внутри сердца, которое, по словам Ф. Достоевского, есть поле битвы Бога с дьяволом.