История предательства

– Вот что. Школа юных саларов, которую создал Никифор, подчиняется непосредственно базилевсу. Каждый из курсантов – это, как минимум, обученный воин, который стоит десятерых стратиотов ополченцев. Из них можно сформировать тысячную фалангу. Два раза в год они проводят военные учения, приближенные к боевым. И казне они тоже обходятся недешево. Что, если им провести очередное учение в боевой обстановке? А перед этим совершить марш-бросок из Царского города к Адрианополю.

– Звучит неплохо, – одобрительно поддержал эту идею Василий. – Полк курсантов и пара добровольческих полков, которые на месте наскребет патрикий Петр. С таким войском он успешно сможет противостоять царю Святославу на наших границах.

– Нет, – оборвал Цимисхий паракимомена. – Стратопедарх Пётр твой ставленник, и я не сомневаюсь в его преданности. Но он уже проиграл все схватки с Русами. А я не имею права на риск.

Поэтому войском командовать будет мой шурин – Варда Склир. Он вчера прибыл из Тарса[21], чтобы, если понадобится, поддержать мою партию в столице. Его сопровождают несколько сотен рыцарей катафрактов. С частью конных императорских гвардейцев они составят ядро тяжёлой ударной конницы. – Почувствовав себя в родной стихии, Цимисхий отбросил в сторону слюнявость и сострадание. Он снова стал тем, кем был всегда – жестким военным, талантливым стратегом и любимцем войск. – А Пётр пусть займется тем, что лучше всего получается у скопцов: переговорами и сбором сведений о противнике.

– Слушаюсь, государь. – Василий был доволен. Его план удался. Цимисхий наконец-то начал управлять страной.

– А начальником в Антиохию отправь Михаила Вурцу. Во-первых, он хорошо изучил окрестности во время ведения осады и уже был её комитом, пока покойный Никифор не отстранил его от этой должности. И во-вторых – это гарантия того, чтоб его не постигла участь Льва Валанта.

– Да будет так, – согласился Василий, решая судьбу второго сообщника Иоанна. – Чем дальше он от столицы, тем лучше. Злые языки перестанут трепать его имя и скоро позабудут вообще.

– А насчет кандидата на кафедру Азии я сам поговорю с отцом Полиевктом. Есть у меня один подходящий монах, который сможет привить сирийцам правильный взгляд на учение Христа. – Цимисхий рухнул в кресло, давая понять, что разговор утомил его и он хочет остаться наедине.

Василий кивнул, как бы соглашаясь с волей государя. Но не уходил, мялся, нервно покручивая кольцо на руке.

– Что-то еще? – усталым голосом спросил Цимисхий.

– Есть еще один вопрос, который требует первостепенного решения, – вкрадчиво начал паракимомен. – Первым пунктом царь Святослав требует восстановления на троне Владык законных представителей династии. И в нашей недавней беседе патриарх правильно поставил вопрос о правомерности ношения тобой красной обуви. Юридически такое право передается только потомкам Македонской династии. То есть молодым цезарям. А если вдруг их не станет?

– Ты что-то замыслил против своих племянников? – Цимисхий подозрительно пронзил Василия взглядом.

– Ну что ты. Это я так, чисто теоретически. Ведь все мы ходим под Богом, – скорчил обиженное лицо Василий. – Вот и Никифор был женат на вдове покойного Романа, официально объявленной регентом. И этим браком был связан с правящей династией.

– Что ты предлагаешь?

– Еще живы сестры покойного базилевса Романа, которых отправили в монастырь. Одна из них могла бы стать твоей духовной супругой. И тогда все династические претензии отпали бы сами собой.

– Монашка? Браво! – Цимисхий снова вскочил. – Что за проклятие лежит на царском троне? Никифор был женат на своей сестре. И поэтому её мог иметь кто угодно, кроме него самого. Ты же предлагаешь мне жениться на твоей племяннице монахине. И что? Я тоже смогу иметь кого угодно, кроме своей жены.

– Такова участь всех царей. Брак – это прежде всего политический шаг.

– Ну вот что. Анастасия вторично осталась вдовой. И я на ней женюсь.

– Она объявлена пособником убийцы. Будет ли это благоразумно?

– Формирование общественного мнения – это твоя забота. Придумаешь, что-нибудь.

– Она не простит тебе смерть Никифора и не согласится стать твоей супругой, – угрюмо возразил Василий.

– Разве ссылка недостаточно остудила её горе? Пусть пока еще посидит в монастырской крепости. Рано или поздно, но эта гордячка будет моей. Она на коленях будет умолять меня, чтобы я на ней женился.

– Патриарх будет против этого брака, – снова возразил паракимомен.

– Я уговорю его. Потому что возьму в жены только её! И давай, Василий, на этом закончим наш разговор.

* * *

В этот раз своим местопребыванием в Болгарии Великий князь Святослав избрал Преслав на Истре. Столицу её предпоследнего царя Петра, чаще называемой Мегаполисом. Хотя, во избежание путаницы, росы предпочитали называть занятый город Переяславцем.

Ромейские послы доставили Великому князю послание от базилевса. Как обычно, послы изъяснялись витиевато. Но за призывами к миру скрывалась угроза: