История предательства

А дальше можно было спокойно заняться привлечением на свою сторону оставшихся партийных объединений. Обычно при больших переворотах возникают стихийные мятежи и беспорядки, но после убийства базилевса Никифора народ молчал и соблюдал полное спокойствие. Никто из телохранителей не получил даже пощечины. Многие наблюдатели связывали это прежде всего с понижением цен на зерно, которое горожане восприняли как хороший знак после трех лет голода. Таким своевременным шагом Василий обеспечил новому базилевсу поддержку со стороны партии «красных» – тех, кто представлял интересы большинства населения в государстве: простых горожан, мелких землевладельцев и сельских общин.

Ему еще оставалось склонить на свою сторону последнюю из четырех партий – политическую организацию «белых», представлявшую интересы духовенства Византии. До сих пор они сохраняли нейтральную позицию. Но нельзя было недооценивать их силу и влияние на общественное мнение.

И самым наглядным проявлением поддержки духовенства было бы венчание Иоанна Куркуаса на царство. Церковная коронация в храме Святой Софии не считалась абсолютной необходимостью в Византии. Это был прежде всего обряд с политической окраской. Он придавал законность занятию трона в глазах международного сообщества.

Для решения этого вопроса паракимомен Василий отправился в резиденцию патриарха на переговоры. И хотя отец Полиевкт[5] был в открытой ссоре с покойным базилевсом, он в очередной раз проявил свою неукротимую энергию. Владыка духовный имел разные недостатки: он был упрям, непримирим, ума несколько ограниченного и недальнозоркого. Но он в то же время был смел, умел говорить ясно и определенно. И категорически отказался возложить корону на голову Цимисхия. И даже пригрозил предать его анафеме, как обагренного кровью своего родственника и господина. Василию пришлось употребить все свое красноречие, чтобы переубедить первосвященника. Он изложил ему свою версию случившегося:

– Отец мой. Позволь мне говорить с тобою откровенно. Цимисхий стал случайной жертвой роковых обстоятельств. Во всем виновата его страсть к деспине Феофано. Для тебя не является секретом, что эта женщина совратила Иоанна Куркуаса еще в то время, когда была жива его жена – зоста патрикия Мария, подруга деспины. Развратница Феофано прелюбодействовала с ним на женской половине дворца. Базилевс Никифор, узнав об этом, изгнал Цимисхия из Царского города. Несчастная Мария – его жена – не перенесла такого позора и скончалась. А распутница воспользовалась этим и уговорила Никифора простить племянника. И когда Цимисхий вернулся из изгнания, замыслила свержение своего царственного мужа, чтобы посадить на трон своего любовника.

– Ты, Василий, хитер как лис. И можешь поставить все с ног на голову. – Не поверил его рассказу патриарх.

– Зачем мне это? – пожал плечами Василий. – Я пекусь только о благе государства. А поскольку лично занимался расследованием обстоятельств заговора, в мои руки попали неопровержимые доказательства. Например, вот эта записка, изъятая у главного постельничего Михаила, с предупреждением о заговоре. Она подтверждает, что Феофано в ночь перед убийством через подготовленные ею тайные ходы укрыла у себя в тайной каморке сильных и опытных воинов. Когда все было готово, Иоанн с остальными спутниками приплыл в лодке к Вуколеону. По веревке, спущенной их сообщниками, они забрались во дворец и ворвались в спальню к Никифору.

– Если это так, – сверкнул глазами патриарх, – и он, и она виновны в этом убийстве!

– Нет-нет, отец мой. Они не желали смерти Никифору. В их планы входило только уговорить его добровольно покинуть дворец и удалиться в монастырь, как он и сам желал долгие годы.

– Почему же произошло убийство?!

– Всему виной несдержанность одного из сообщников. Испытывая личную ненависть к базилевсу, тот набросился на спящего и разрубил его голову. Никто не успел и глазом моргнуть. Что было делать несчастному Цимисхию? Стража жаждала расправы. Ему ничего не оставалось, как отсечь Никифору голову, чтобы выставить ее на всеобщее обозрение. Но разве мертвому уже не все равно?

Когда я вошел в Хрисотриклин, то увидел Иоанна в глубокой печали. Он до сих пор испытывает муки терзающей совести, которые не сравнятся с пытками телесными, за то, что не смог предотвратить это ужасное убийство. Чтобы не оставить державу без государя, я с трудом уговорил его занять трон и надеть красную обувь базилевса.

– Почему преемник он, а не Лев Фока? – спросил подозрительно патриарх.

– У Цимисхия оказалось больше сторонников, чем у Льва, – не моргнув глазом ответил Василий. – Мы же не хотим ввергнуть страну в хаос братоубийства? А это неминуемо произошло бы, если бы трон занял Лев Фока, который не может похвастать любовью ни горожан, ни большинства сенаторов. И, как ты убедился, народ уже безо всяких возмущений принял Цимисхия своим базилевсом. Дело за тобой, отец мой.