История предательства

И вдруг как по волшебству все изменилось. Как обычно, загремел замок отпираемой двери. Но вошла не сестра Аполлония с плетью, а мать Эеридайк. И сопровождали ее несколько сестер. Они сняли с Анастасии цепи и вывели из каземата. Затем провели в моечную комнату и отмыли ее тело от засохшей крови и нечистот. Смазали лечебными мазями ее раны и одели во власяницу. Глаза ее отвыкли от яркого света, поэтому вывели ее из каземата в сумерках.

Анастасию провели в келью, расположенную в башне. На единственном окне были решетки. А у входа стоял караул. Но зато из окна были видны небо, море и чайки, а в углу стояла просто сколоченная деревянная, но настоящая кровать, с подушкой и одеялом.

– Мать игуменья услышала твои мольбы и покаяние. Ты заслужила имя Леда, что означает «женщина». Мать игуменья благословила твой перевод в более удобную келью. Отныне навещать тебя будет не сестра Аполлония, а духовная мать Кимоун. Ей ты сможешь покаяться в своих грехах.

– Передайте матушке игуменье, что и в дальнейшем я искренне надеюсь на ее покровительство и ее благословение, – смиренно ответила Анастасия.

– Еще матушка игуменья благословила твое, Леда, свидание с посетительницей. Вы можете пообщаться в моем присутствии, но не более десяти минут. Предупреждаю: говорить только о погоде и здоровье. В противном случае посещений больше не будет, а замаливать грехи будет помогать сестра Аполлония. Я понятно говорю?

Убедившись, что Анастасия все правильно поняла, мать Эеридайк распорядилась:

– Приведите сюда гостью монастыря.

Вскоре в келью вошла девушка.

– Добрый день, наставница, – сказала она, обращаясь к Анастасии.

– Феофана, племянница Марии Склирины, – вспомнила Анастасия одну из своих учениц, которой преподавала высокую науку сценического перевоплощения.

– Да. И племянница базилевса Иоанна Куркуаса, – подтвердила Феофана и в порыве эмоций подошла к Анастасии и взяла ее за руки. – Меня послала в монастырь моя мать София, потому что она беспокоится о твоем здоровье.

– Передай матушке, что теперь мое здоровье несравненно лучше прежнего, – ответила Анастасия, косясь в сторону матери Эеридайк. Она подозревала, что ее чудесное спасение связано непосредственно с этим визитом. – Какая погода у вас дома? Не дуют ветры с севера? – Иносказательно Анастасия просила гостью передать братьям весточку о себе и просить их о помощи. – Облака, что видны из этого окошка, напоминают мне белых оленей, мчащихся по небу. А молнии – как стрелы, пронзающие их.

– У нас дома дуют разные ветры, – понимающе глядя ей в глаза, ответила Феофана. – Белый олень[6], пронзенный стрелой? Очень красиво. Эти образы навеяли мне мысль о том, чтобы соткать полотно с их изображением. Когда полотно будет готово, я привезу его тебе.

– Благослови тебя Бог, девочка моя, – сказала Анастасия, обняв и прижав к себе посетительницу.

– Свидание окончено, – объявила мать Эеридайк. Она дождалась, когда Феофана покинула келью, и захлопнула дверь. Загремел закрываемый засов.

Вновь Анастасия осталась одна. Но она была жива. И теперь у нее появилась надежда.

* * *

Чтобы как-то встряхнуть базилевса и отвлечь от душевных мук, Василий Ноф попробовал привлечь его к решению дел государственных. А решать было что. После убийства Никифора врагов у державы не стало меньше. И к ним добавились еще бывшие друзья и временные союзники. Василий нашел момент, чтобы уединиться с Цимисхием для серьезного разговора.

– Послушай, Иоанн, заканчивай разводить сопли. Ты волен распоряжаться своим имуществом, но государственной казной может распоряжаться только синклит.

– Я базилевс! И могу делать что хочу, – вскочил Цимисхий.

– Недолго тебе быть базилевсом, когда враги подступят к Константинополю.

– До сих пор ты и сам неплохо справлялся с проблемами. Чего ты ждешь от меня?

– Я не могу объять все. Помоги мне, Иоанн. Мне надо решать внутренние проблемы: с доставкой зерна из Херсонеса[7], со сборами налогов и с подавлением выступлений оппозиции. Ну а ты делай то, что можешь лучше всего, – займись войной на наших границах. Кажется, ты говорил, что не одобряешь внешнюю политику Никифора. Вот и покажи, на что ты способен.

– А что могло произойти на наших границах за этот месяц?

– Очень многое. Исламское государство террора расширяет свою территорию с юга. Сначала карматская чума накрыла Египет. Теперь, в связи со смертью Никифора, халиф Кайруана[8] считает себя свободным от договора с Византией. Его проповедники пробираются в Левант[9]. И это в то время, когда кафедральная Антиохия[10] осталась без комита, а Церковь Азии – без патриарха. Под вопросом и федеративный договор с эмиром Алеппо[11].

– Значит, мы можем потерять Сирию? – уточнил Цимисхий. Василий кивнул в ответ и продолжил:

– Как ни горячи новости с юга, а на севере все гораздо хуже.

– Говори-говори, – подбодрил его Цимисхий и сел с показным спокойствием.