История прибалтийских народов. От подданных Ливонского ордена до независимых государств

Если эсты после завоевания Лифляндии и покупки острова Эзель шведами в условиях немецко-шведского господства объединились в едином государстве, то летты еще долго оставались разделенными, находясь на территории разных стран. Так, восточные летты в Латгалии, то есть в оставшейся под польским владычеством восточной части Лифляндии, долгое время подвергались польско-католическому воздействию. А вот летты в Южной Лифляндии, относившейся к Швеции, находились под таким же шведско-германским управлением, что и эсты. В Курляндии же летты вообще проживали на территории малого государства, управлявшегося немцами. И если летты, за исключением обитавших в Латгалии, несмотря ни на что, развивались более или менее одинаково, то это обусловливалось едиными экономическими и социальными жизненными условиями, начавшими одновременно формироваться в поделенной на части между разными государствами старой Лифляндии под влиянием эпохи Просвещения.

Курляндия под политическим влиянием России

Сын герцога Якоба Фридрих Казимир, унаследовавший трон в 1682 году, продолжил экономическую политику своего отца, однако силами для осуществления его политической программы не обладал. Он требовал от Курляндии слишком многого, того, что осилить она была не в состоянии – для затеянного им строительства жилых зданий, парков, итальянской оперы, оранжереи и конюшен финансовых средств герцогства явно не хватало. Пришлось заложить принадлежавшие герцогу земли и сдать в аренду имевшиеся фабрики. Между тем Тобаго окончательно оказался в руках англичан, которые захватили остров и не собирались его возвращать.

Когда Фридрих Казимир в 1698 году умер, наследник трона, его сын Фридрих Вильгельм, появившийся на свет от брака с дочерью великого курфюрста Елизаветой Софией Бранденбургской, был еще несовершеннолетним, и при урегулировании вопросов, связанных с опекой, возникли определенные трудности. Дело заключалось в том, что помимо оберратов, к которым, согласно конституции, она переходила, свои права на опекунство заявили и частично их реализовали вдова, а также брат умершего герцога – польский генерал-лейтенант герцог Фердинанд.

В то время существовал план присоединения Курляндии к Бранденбург-Пруссии[204] (наделения курфюрста Курляндией в качестве ленного владения), и его выполнению в марте 1698 года могло сильно поспособствовать согласие курляндского гофмейстера фон Путткамера с доводами представителя курфюрста по этому вопросу. Они сводились к тому, что эти княжества располагались по соседству и имели как части территории Германского ордена общую историю. Признав эти доводы существенными, фон Путткамер согласился, что Курляндия могла бы послужить хорошим плацдармом для возможного завоевания всей Лифляндии, горевшей желанием оказаться под германской юрисдикцией. Он даже указал на то, что путем приобретения Полангена можно установить мост между Пруссией и Курляндией.

Эта инициатива, однако, тогда дальнейшей поддержки в Берлине не нашла, а когда разразилась Северная война и Карл XII оказался с войском возле границы с Курляндией, то герцог Фердинанд бежал в Данциг. Вслед за ним герцогство вместе со всей своей семьей покинула и вдовствующая герцогиня, в результате чего Курляндия на целое десятилетие оказалась без герцога. Для самого же края настали тяжелые времена, поскольку его территория вновь превратилась в театр военных действий.

Завоевание Лифляндии и Эстляндии русскими разом изменило расклад политических сил в регионе, и вынашиваемый Пруссией план секвестрации[205] Курляндии на время войны в 1705 году полностью провалился, наткнувшись на отказ царя Петра. Царь просто не подпустил к ней Пруссию. Более того, благодаря договоренности о женитьбе герцога Фридриха Вильгельма с племянницей Петра Великого, Курляндия оказалась втянутой в сферу русских политических интересов. Переговоры о свадьбе принесли одно разочарование – ему даже отказали в занятии должности штатгальтера в Лифляндии, о которой он просил. Его объявили совершеннолетним, и в мае 1710 года Фридрих Вильгельм вернулся в свое герцогство. Однако уже осенью того же года он отправился в Санкт-Петербург, где в ноябре женился на великой княгине Анне Иоанновне. На обратном же пути в январе 1711 года герцог умер.

Утверждения о том, что он мог бы изменить судьбу Курляндии, являются весьма спорными. Ясно только одно – молодой герцог, как внук великого курфюрста, который по своему происхождению был больше Гогенцоллерном, чем Кетлером, ведь его мать, бабушка и прабабушка являлись бранденбургскими принцессами, хотел править и располагал для этого определенными дарованиями. Однако уже во время переговоров о его женитьбе стало понятно, что из-за великодержавных помыслов русского царя ему, кроме одних лишь пожеланий, ничего другого не оставалось.