История приключений Джозефа Эндруса и его друга Абраама Адамса

– Я думаю, сэр, теперь самое время объяснить вам, какое дело привело меня к вам в дом. Я был в путешествии и теперь вашими краями возвращаюсь к своей пастве в обществе молодой четы, юноши и девицы, моих прихожан; мы остановились в одном странноприимном доме в этом приходе, там меня направили к вам, как к приходскому священнику…

– Хотя я только младший священник, – перебивает Траллибер, – я, мне думается, не беднее самого нашего пастора, да, пожалуй, и пастора соседнего прихода. Я мог бы, пожалуй, купить их обоих вместе.

– Сэр, – возглашает Адамс, – меня это радует. Дело мое, сэр, заключается в том, что у нас, в силу ряда случайностей, отобрали все наши деньги и мы не можем оплатить наш счет, составляющий семь шиллингов. Поэтому я обращаюсь к вам с просьбой выручить меня и дать мне взаймы эти семь шиллингов и к ним еще семь шиллингов, которые я вам, разумеется, верну; но если бы я и не вернул их, я убежден, что вы с радостью воспользуетесь случаем скопить себе сокровища в лучшем месте, нежели наша земная юдоль.

Вообразите, что в контору адвоката входит незнакомец, принимаемый им за клиента, и когда адвокат уже потирает ладони в предвкушении гонорара, тот протягивает ему исполнительный лист. Вообразите себе, что аптекарь в дверцу кареты, в которой подкатил к нему прославленный своим искусством великий врач, вместо вызова к больному протянет микстуру для самого врача. Вообразите, что министр вместо кругленькой суммы почтит лорда ***, или сэра ***, или сквайра *** доброй метлой. Вообразите, что приживальщик или прихлебатель, вместо того чтобы напевать своему покровителю о его добродетели и чести, станет жужжать ему в уши о его пороках и бесчестье, о безобразии, глупости и о всеобщем к нему презрении. Вообразите, что к светскому щеголю пришел портной со счетом и щеголь с первого же раза заплатил; или что портной, если щеголь это сделал, скостил добровольно тот лишек, который он накинул, в расчете, что придется ждать. Словом, вообразите, что угодно, – вы никогда не сможете себе представить ничего равного тому изумлению, какое охватило Траллибера, когда Адамс кончил свою речь. Он выкатил глаза и некоторое время молча взирал то на Адамса, то на жену; потом потупил свой взор долу, потом возвел горе. Наконец, он разразился следующей тирадой:

– Мне думается, сэр, я и сам не хуже всякого другого знаю, где мне копить мое скромное сокровище; я, слава богу, хоть и не так богат, как некоторые, но зато вполне довольствуюсь тем, что имею; это лучший дар, чем богатство; и кому он дан, тот не требует большего. Это лучше, чем владеть миром, ибо человек может владеть миром и не быть довольным. Копить сокровища! Что в том, где копятся сокровища человека, – лишь бы сердце его было в Священном писании! Ибо только в нем все сокровище христианина.

Эти слова исторгли слезы из глаз Адамса; и, схватив в восторге руку Траллибера, он сказал:

– Брат! Да благословит небо случай, который привел меня к вам! Я прошел бы много миль ради того, чтобы с вами побеседовать, и, поверьте мне, я вскоре навещу вас опять; но мои друзья, боюсь я, смущены моим долгим отсутствием, так что вручите мне деньги без промедления.

Тогда Траллибер напустил на себя строгий вид и закричал:

– Уж не хочешь ли ты меня ограбить?

При этих словах его жена, заливаясь слезами, упала на колени и взвыла:

– О добрый сэр, ради господа бога, не грабьте моего хозяина, мы же бедные люди…

– Вставай, дура ты этакая, – сказал Траллибер, – и не суйся не в свое дело; ты думаешь, этот человек станет рисковать своей жизнью? Он нищий, а не грабитель!

– Совершенно справедливо! – отозвался Адамс.

– От души сожалею, что здесь нет сейчас нашего констебля, – крикнул Траллибер, – я бы тебя велел наказать, как бродягу, за такое бесстыдство! Четырнадцать шиллингов! Куда загнул! Да я не дам тебе и фартинга! Ты, сдается мне, такой же священник, как эта женщина (он указал на свою супругу); а если и священник, то нужно содрать с тебя рясу за то, что ты слоняешься в этаком виде по округе.

– Я прощаю это подозрение, – говорит Адамс, – но допустим, я и вправду не священник; все же я твой брат, и ты по долгу христианина, в большей мере, чем по долгу священника, обязан помочь мне в моей беде.

– Ты мне тут проповедуешь, – ответил Траллибер, – ты смеешь поучать меня моему долгу?

– Вот это мне нравится! – кричит миссис Траллибер. – Проповедовать моему хозяину!

– Женщина, молчать! – кричит Траллибер. – А ты знай, приятель, – обратился он к Адамсу, – что от таких, как ты, я не стану слушать поучений. Я знаю сам, что такое долг милосердия: не в том он состоит, чтобы раздавать милостыню бродягам!

– К тому же, хотим мы или нет, – кричит жена, – обложение в пользу бедных принуждает нас отдавать так много!…

– Фу-ты! Ну и дура! Обложение в пользу бедных! Держи при себе свою глупость, – перебил ее Траллибер и затем, отнесшись к Адамсу, повторил, что ничего ему не даст.