История против язычников. Книги I-III

6. Астиаг, не имея отпрыска мужского пола, имел внука Кира, ³²⁵рожденного у персов; однако, как только Кир возмужал, он, соединив силы персов, объявил войну деду. 7. В свою очередь Астиаг, забывший собственное злодеяние, которое он прежде совершил в отношении Гарпала, ³²⁶когда убил его единственного и совсем маленького сына и подал его на стол в качестве пищи, и чтобы счастливое неведение не скрыло несчастнейшую утрату, он не скрыл постыдные яства, протягивая отцу руки с головой; 8. так вот, забывший об этом поступке, он возлагает главное командование на Гарпала, который полученное войско тотчас передает Киру. ³²⁷Узнав об этом, Астиаг, взяв с собой войска, сам отправляется в Персию и возобновляет жестокое сражение, объявив своим, угрожая, что если кто бросится бежать с поля боя, то будет встречен мечом. 9. Поскольку индийцы, принужденные подобным образом, сражаются страстно, армия персов [201] вновь терпит поражение; когда персидские воины обращаются в бегство, матери и жены их спешат им навстречу, просят вернуться на поле брани; женщины, сняв одежды, демонстрируют поколебавшимся мужчинам непристойности своих тел, вопрошая, неужели те хотят бежать в материнские чрева или к женам. 10. Пристыженные этим деянием воины возвращаются на поле битвы и, предприняв атаку, заставляют обратиться в бегство тех, от кого бежали. Тогда там попадает в плен Астиаг; Кир, не совершив против него ничего, лишил его только власти и поставил во главе великого народа гирканов, сам же отказался возвращаться к индийцам. Таков был конец империи мидийцев. 11. Однако города, подданные индийцам, отпали от Кира: это послужило Киру причиной и началом многочисленных войн. ³²⁸[202]

20.1. В те же времена ³²⁹Фаларис Сицилийский, ³³⁰установив тиранию, лишал жизни агригентян; 2. он, кровожадный в мыслях, но более кровожадный в деяниях, вершил всякий раз преступления в отношении безвинных, но однажды этот несправедливый человек отыскал того, кого он наказал по справедливости. 3. Так, некий Перилл, мастер медных дел, стремясь заручиться дружбой тирана, решив преподнести дар, соответствующий его жестокости, сделал медного быка, в боку которого он искусно расположил вход, который бы позволил вталкивать осужденных внутрь, чтобы, когда запертый там поджаривался на разведенном костре, вместилище медной полости усиливало [203] звук вырывающегося наружу крика, и под дикими муками несчастный исторгал рев, соответствующий статуе, и во время ужасного зрелища [вопли] казались мычанием зверя, но не стоном человека. 4. Однако Фаларис, принявший изделие, предав проклятью творца, дал выход жажде мести и ожесточенности, ибо самого создателя покарал его изобретением.

5. Был также несколько ранее у латинян царем Аремул, ³³¹который на протяжении восемнадцати лет преуспевал в свершении гнусных проступков и бесчестий; он, убитый в конце концов молнией, неожиданной смертью отменил ожидаемые казни.

6. Пусть теперь латиняне и сицилийцы выберут, если угодно, предпочли ли бы они жить во времена Аремула и Фалариса, наполнявших жизнь невинных людей мучениями, или во времена христианские, когда римские императоры, возведенные до положения первых [лиц] самой религией, после сокрушения тираний во благо государства вовсе не совершают преступлений тиранов.

21.1. За 30 лет до основания Города началась великая война исполненных силой и решимостью пелопоннесцев и афинян; в ходе нее противники настолько сливались [друг с другом] во время сражений, что, словно побежденные, они вырывались друг от друга и бежали с войны. ³³[204]

2. Тогда же внезапное вторжение племени амазонок и киммерийцев в Азию в течение долгого времени производило огромное опустошение и разорение. ³³³

3. За 20 лет до основания Города лакедемоняне, ³³⁴ведя на протяжении двадцати лет войну против мессенцев ³³⁵из-за обид, нанесенных их девам во время торжественного жертвоприношения мессенцев, вовлекли в свои бедствия все силы Греции. ³³⁶

4. Лакедемоняне, когда дали великую клятву и обязались под присягой, что ни за что они не возвратятся домой, пока не будет захвачена Мессена, и в течение десяти лет изнуренные длительной осадой, так и не приблизившиеся хоть сколько-нибудь к победе, движимые, с одной стороны, жалобами своих жен по поводу долгого отсутствия, а с другой — опасностью оставить бесплодными умоляющих жен, стали думать о возвращении; 5. после проведения совещания испугавшиеся, как бы не пришла к ним погибель не от мессенцев, а скорее от опасности прекращения потомства, лакедемоняне, отобрав из войска тех, кто прибыл в качестве пополнения после принесения [205] клятвы, посылают их в Спарту и поручают им совокупиться со всеми женщинами пусть и с постыдной, но все же полезной свободой.