История Рай-авеню

Нет, все не так, как в фильме Кэгни-О’Брайн-Богарта. Воздух в тюрьме был тяжелый, спертый. Проходя мимо камер с решетками, Уилли дотрагивался рукой до гладкого железа. Его восхищала крепость стали, ее толщина и прочность. Охранники сопровождали их. Двое шли впереди, один рядом с матерью, держа ее под руку, и еще двое шли возле детей, пытаясь отвлекать их внимание, чтобы они не думали о том, где находятся. Ведь это было самое ужасное место на земле.

Уилли впитывал в себя особенности этого заведения — звуки, запахи и все такое. Оно было расположено на краю света и все состояло из бетона и стали. Ему необходимо было расслабиться и покончить с клаустрофобией,[2] которая начала его одолевать. Если бы кто-то увидел, что он боится, его бы отвели к остальным детям. Ему сказали бы, чтобы он не переживал так сильно, не расстраивался бы, скоро, мол, все это закончится. Ему предложили бы бутылочку кока-колы.

Нет, он не покажет вида, что ему не по себе.

Он слишком долго ждал этого дня.

Мать отпрянула в сторону. Нет, она не хотела идти к мужу одна.

Она хватала то одного, то другого ребенка. Все они старались избежать ее объятий.

— Приведите его сюда, — сказал Уилли. — Есть у вас специальная комната для таких свиданий?

Охранники переглянулись. Старший охранник кивнул.

Комната была маленькая. Стены покрашены в зеленый цвет, на окнах решетки. В центре комнаты стоял длинный стол, а около стены — скамейки. Дети сели на скамейку под окном. Уилли стоял возле матери, которая опиралась рукой о стол. Она так сильно дрожала, что Уилли опасался, как бы она не упала. А упала бы прямо на него.

Они не узнали Стэнли Пейсека. Он постарел и поседел за месяцы, проведенные в тюрьме. Его худые, впалые щеки гладко выбриты. На нем были очки в железной оправе. Его редкие волосы аккуратно причесаны мокрой расческой. Серая рубашка ему великовата. Воротник свободно облегал морщинистую шею. Штаны, также серого тюремного цвета, были ему слишком коротки. Из-под них виднелись белые носки. Он стоял некоторое время неподвижно и вдруг уронил Библию, которую держал в руках.

Мать Уилли вскрикнула, рванулась вперед, подняла с пола Библию, пылко поцеловала ее и подала своему мужу.

— Стэнли, — сказала она, сомневаясь, что перед ней ее муж, — это ты?

Маленький человечек кивнул, протянул руку и прикоснулся к щеке своей жены.

— Да. Это — я, — сказал он. Он, казалось, был весьма смущен. Он стеснялся этих очков, своего свежевыбритого лица и опрятного вида.

А потом все пошло так, как и предполагал Уилли. Мать бросилась к мужу, чуть не сбив его с ног. Она кричала и ревела. Лицо покраснело и распухло от слез.

Муж сдерживал ее изо всех сил. Охранники помогали ему. С женщиной определенно случился припадок.

— Все хорошо, все хорошо, все хорошо, — повторял приговоренный к смерти.

Дети молча стояли в стороне. Они все видели, но лица их ничего не выражали. Они привыкли к тому, что мать впадает в такое состояние. Единственное, чем это отличалось от обычных семейных сцен, было то, что отец совершенно спокоен. Обычно он приходил в ярость и начинал колотить всех подряд. Они впервые видели, как этот человек держит мать в своих объятиях, пытаясь успокоить ее.

Кто-то принес кружку воды. Рыдающая женщина села на стул, выпила воды, не отрывая взгляда от призрака, который когда-то был ее мужем. Она вскрикивала и моргала глазами. Она знала этого человека всю жизнь, имела от него детей, и вот теперь видит его в последний раз.

— Итак, — сказал отец, когда в комнате стало потише. Он поднял вверх обе руки, в которых все еще была Библия. — Подойдите попрощаться с отцом, дети.

Охранникам он сказал:

— Они прелестные создания, не так ли?

Один за другим интернатские дети подходили к отцу, подставляя ему щеки для поцелуя, позволяя ему прикоснуться к себе.

— А Миша? Где же мой младшенький?

— Он в соседней комнате. Он слишком мал, — сказал Уилли. Его глаза встретились с глазами отца, которые нелегко было разглядеть за толстыми стеклами очков. Впервые Уилли дал понять отцу, что теперь он главный в семье.

— Но это же в последний раз, — сказал отец неуверенным голосом. — Он увидит отца в последний раз.

Мать опять начала кричать и биться головой о стол. Охранники встревожились. Эта женщина могла ранить себя или кого-нибудь еще.

— Мама, — сказал Уилли, и его худые, сильные руки схватили ее за мясистые плечи. — Прекрати сейчас же, или его уведут. Мама?

Она посмотрела на него, кивнула и вытерла лицо руками. Щелкнув пальцами, Уилли потребовал у охранников новый носовой платок. Отец вынул из кармана большой, темный утиральник. Он был такого же серого цвета, как и тюремная одежда.

Он протянул его Уилли.

Уилли улыбнулся и кивнул.