История Рампы. (THE RAMPA STORY)

Есть множество достоверных примеров того, что в гробнице обитает некая призрачная фигура. Причина в том, что либо умершие, либо кто-то другой мыслил настолько интенсивно, что в конечном счете создал фигуру из эктоплазмы. Во времена фараонов египтяне хоронили набальзамированное тело фараона, прибегая к таким крайним методам защиты, что их Мыслеформы могли оживать даже тысячелетия спустя. Они предавали рабов медленной и мучительной смерти, говоря им, что в загробной жизни они получат избавление от страданий и боли, если, умирая, они предоставят некую субстанцию, из которой и создается основная Мыслеформа. В истории археологии зафиксировано множество случаев появлений призраков и исцелений в гробницах, и все это всего лишь следствие абсолютно естественных, абсолютно нормальных законов.

При наличии небольшого практического опыта Мыслеформы может создавать каждый. Однако во всех случаях вы прежде всего должны сосредоточиться на добром начале вашей Мыслеформы, ибо если вы попытаетесь создать злонамеренную форму, то такая Мыслефорхма непременно обратится против вас и, возможно, нанесет вам тяжкий вред в физическом, ментальном либо астральном состоянии».

Следующие несколько дней были очень суматошными: получение транзитных виз, последние приготовления, упаковка вещей и отправка их к друзьям в Шанхай. Мой кристалл был бережно упакован и отправлен туда же, чтобы я смог воспользоваться им в будущем, также и мои китайские документы, которые, кстати, уже видели довольно многие люди, облеченные властью.

Мои личные вещи я свел к абсолютному минимуму, состоящему из одного костюма и одной смены белья. Утратив всякое доверие к чиновникам, я обзавелся фотокопиями всех документов, — паспорта, билетов, медицинских справок — словом, всего!

— Вы придете меня проводить? — спросил я моих негритянских друзей.

— Нет, — ответили они. — Из-за цвета кожи нас туда и близко не подпустят!

Наступил последний день, и я на автобусе отправился в порт. Я предъявил билет, держа в руках лишь небольшой чемодан, и был встречен вопросом о том, где находится остальной мой багаж.

— Это все, — ответил я, — больше я ничего не везу. Чиновник был явно озадачен и подозрителен.

— Подождите здесь, — пробормотал он и поспешно скрылся где-то в глубине конторы. Через несколько минут он появился в сопровождении начальника.

— Это весь ваш багаж, сэр? — спросил тот.

— Весь, — ответил я.

Он нахмурился, просмотрел мои билеты, сверил подробности с записями в книге и удалился, унося с собой и книгу, и билеты. Десять минут спустя он вернулся с выражением крайней озабоченности на лице. Вручая мне билеты и остальные документы, он сказал:

— Все это выходит за рамки всяких правил. В такой дальний путь в Индию — и без багажа!

И покачав головой, он ушел. Первый чиновник, по-видимому, вообще решил умыть руки и даже не пожелал ответить, когда я спросил, где стоянка корабля. Наконец я взглянул на несколько новых бумажек у себя в руках и обнаружил среди них посадочный талон, где была вся необходимая информация.

До нужного причала пришлось довольно долго идти пешком, а добравшись до места, я увидел нескольких полицейских, слонявшихся поблизости и присматривавшихся к пассажирам. Я подошел, предъявил билет и поднялся по сходням на борт. Спустя примерно час в мою каюту вошли двое и спросили, почему у меня нет багажа.

— Но дорогие мои, — сказал я, — я полагал, что это страна свободных людей! С какой стати я должен обременять себя багажом? Это мое дело, что брать с собой, а что — нет.

Бормоча себе под нос что-то невнятное, он покрутил в руках документы и сказал:

— Ну, должны же мы убедиться, что все в порядке. Чиновник подумал, что вы пытаетесь бежать от правосудия, поскольку едете без багажа. Он только хотел убедиться.

Я указал на чемодан.

— Все, что мне нужно, находится здесь; до Индии мне хватит; а в Индии я получу остальной багаж.

Он вздохнул с явным облегчением:

— А! Так у вас есть еще багаж в Индии? Тогда все в порядке.

Я улыбнулся в душе и подумал: «Всякие неприятности и недоразумения с въездом и выездом из страны возникают у меня только тогда, когда я делаю это легально и имею при себе все документы, требуемые чиновным аппаратом».

Жизнь на борту была весьма однообразна, пассажиры ревниво соблюдали классовые различия, а слух о том, что у меня с собой «всего один чемодан!», совершенно изолировал меня от их общества. Поскольку я не вписывался в их снобистские нормы, я был одинок, словно заключенный в камере, с той, правда, громадной разницей, что у меня была свобода передвижения. Было даже забавно наблюдать, как другие пассажиры велели стюарду передвинуть на палубе их кресла хоть немного подальше от меня.