История разведки и контрразведки Российской империи

В Шумле Хасан Джемерджи-Оглы заделался цирюльником. Это был экспромт Фаврикодорова, причем не слишком удачный. Талантом Фигаро он явно не обладал. «Один клиент, которому я брил голову, долго терпел производимые мною мучения, – вспоминал Константин Николаевич. – Но когда я принялся за его бороду, то он не выдержал, вскочил и закричал: «Аман, Аман[9]!» – как будто боялся, что я его зарежу. Случай этот повредил моей репутации, и уже находил мало дураков, решавшихся вверять мне бритье головы. Я, конечно, не печалился, имея более свободного времени для своих наблюдений». Однако будучи никудышным цирюльником, Фаврикодоров являлся, одновременно, великолепным разведчиком, ухитрившимся добыть в Шумле все сведения, необходимые русскому командованию. Затем Хасан направился к Черному морю, в Варну, где сумел собрать ценную информацию о размещенной там турецкой группировке. Из Варны он перебрался в Ямболь, сел на поезд и поехал в Адрианополь. Разговорившись в вагоне с турецкими офицерами, Фаврикодоров получил интересные данные об укрепленных железнодорожных станциях между Малым Тырново и Адрианополем, о численности расквартированных там войск, о наличии провианта и боеприпасов. По прибытии в Адрианополь он два дня посвятил поискам надежного курьера для передачи начальству добытой информации. У разведчика не было налаженной системы связи, собственных связных, и, договариваясь с очередным человеком, он всякий раз рисковал очутиться в лапах турецких жандармов.

Помогали Фаврикодорову лишь незаурядная интуиция, умение разбираться в людях, единая православная вера, которую исповедовали и болгары, и греки, а также их общая ненависть к туркам…

В результате двухдневных поисков Константин Николаевич все же подобрал в Адрианополе нужного ему человека. Связным Хасана стал болгарин Николо Буяджи, уроженец города Джамы, который доставил донесение Фаврикодорова в ставку русского командования. А сам разведчик из Адрианополя отправился в Филипполь, где купил лошадь, новую одежду и преобразился из торговца в башибузука. В таком виде он перебрался в Сербию, переправился через Дунай и, проехав по железной дороге почти всю Южную Молдавию, прибыл, наконец, в Систов. Кольцо замкнулось. Однако Константину Николаевичу, чтобы встретиться с начальством, пришлось преодолеть еще сорок верст, отделявшие Систов от болгарского села Горный Студень, куда за время его отсутствия переместилась Ставка. Настроения тут были невеселые. Крупные успехи, одержанные русскими в начале войны, сменились полосой неудач. Передовой отряд генерала И.В. Гурко, лихо прорвавшийся за Балканский хребет, не получив поддержки основных сил, вынужден был отступить. На Шипкинском перевале небольшой отряд генерала Столетова отчаянно отбивался от многократно превосходящих по численности турецких войск. Но хуже всего приходилось русской армии под Плевной. Два неудачных штурма, масса жертв, недостаток продовольствия… Тыловые госпитали были переполнены ранеными и больными. Толпы болгарских беженцев, покинувшие Долину Роз вместе с войсками генерала Гурко, наводнили города и села Придунайской Болгарии.

В Горном Студне Фаврикодоров явился к Н.Д. Артамонову и представил полковнику подробный отчет о своем рейде. Настроение у разведчика было под стать событиям, происходящим на фронте. «…Путешествие крайне утомило меня, – писал он в мемуарах. – И, по совести говоря, я страшился нового поручения. Мне казалось почему-то, что служба моя не приносит особенной пользы общему делу, а каждый труд приятен лишь тогда, когда видишь благоприятные результаты принесенных жертв и затраченных усилий…» Артамонов как мог утешил разведчика и дал ему очередное задание: проникнуть в осажденную Плевну, выяснить состояние турецких войск и постараться узнать замыслы Османа-паши. Он честно предупредил Фаврикодорова, что задача эта крайне опасна, шансов выжить мало, и твердо обещал – если Константин Николаевич попадет в руки турок, то командование позаботится о его семье (кстати сказать, Фаврикодоров не получал за свою работу никакого вознаграждения, оплачивая все расходы из собственного кармана).

Делать нечего: разведчик снова переоделся в турецкий костюм, поздно вечером пустился в путь и через некоторое время сумел-таки пробраться в Плевну, все под тем же именем Хасана Демерджи-Оглы. Там он остановился на уже знакомом по прежнему посещению постоялом дворе и объяснил хозяевам, что приехал из Софии с подводой (Софийское шоссе находилось тогда еще под контролем турок, являясь единственной связующей нитью между осажденным гарнизоном и остальной турецкой армией) и намерен вновь заняться торговлей рахат-лукумом.