История разведывательных служб Израиля

Под давлением общественного мнения, публикаций в газетах и журналах правительство 31 мая 1987 г., через неделю после освобождения по решению Верховного суда Нафсу, назначило специальную комиссию для расследования деятельности «Шин Бет». Новое расследование разведсообщества и его методов было поручено возглавить вышедшему в отставку судье Верховного суда Моше Ландау. Двумя другими членами комиссии стали бывший директор «Моссада» Ицхак Хофи и государственный инспектор Яков Мальтц. В течение шести месяцев комиссия Ландау допрашивала в качестве свидетелей премьер-министров, руководителей, оперативных работников и юристов, включая тех, кто уже подвергался допросам, а также представителей израильской ассоциации гражданских прав и даже иностранных адвокатов из Международной амнистии.

Тем временем на свет всплыло еще одно неприглядное дело. 19 июля 1987 г. был арестован 23-летний житель небольшой деревушки, расположенной на Западном берегу около Тулкарема, Авад Хамдан. Его подозревали в том, что он является членом палестинской террористической организации. Через два дня он умер в камере. Следователи утверждали, что арестованный скончался от сердечного приступа, но родственники покойного обнаружили на его теле следы жестокого обращения.

Возникло подозрение, что Хамдана подвергали пыткам, и это подозрение бросило тень даже на репутацию правительственного института патологической медицины, где судебно-медицинские эксперты выносили заключения по всем случаям смерти граждан Израиля при невыясненных обстоятельствах.

До публикации доклада Комиссии Ландау в конце ноября 1987 года этот институт считался вполне респектабельным, надежным и высоко профессиональным учреждением. Теперь же стало ясно, что в интересах «безопасности» некоторые врачи были готовы искажать правду. Они услужливо подтвердили удобную дня «Шин Бет» причину смерти двух автобусных террористов и согласились дать заключение о том, что Хамдан умер от сердечного приступа.

Доклад Ландау был разгромным и документально доказывал, насколько глубоко прогнила «Шин Бет». Было установлено, что еще в 1971 году тогдашний руководитель «Шин Бет» Йозеф Хармелин согласился с тем, что его люди могут давать в суде лживые показания. В докладе отмечалось, что Хармелин не приказывал своим работникам лгать, но просто принимал это как факт жизни.

Ландау, Хофи и Мальтц единогласно подтвердили, что оперативные работники «Шин Бет» привычно лгали в судах несмотря на то, что по израильским законам лжесвидетельство наказывается тюремным заключением на срок до семи лет. Сотрудники «Шин Бет» ставили себя выше закона.

Решение прибегнуть ко лжи вытекало из роста террористической активности, последовавшей за оккупацией Израилем Западного берега и сектора Газа. С ростом терроризма следователи «Шин Бет» сочли необходимым для получения признаний арестованных использовать психологическое давление и так называемое «физическое давление», то есть пытки.

На «Шин Бет» возлагалась задача получения упреждающей информации о намерениях террористов, но методы, к которым она прибегала, стояли вне рамок израильских законов. Сотни процессов над террористами были нечем иным, как военно-полевыми судами, на которых обвинитель просто зачитывал полученные «Шин Бет» признания. Когда обвиняемые возражали, что эти признания были вырваны у них под пытками или в результате другого принуждения, военные судьи в отсутствие присяжных заседателей принимали сторону «Шин Бет».

Этот конвейер лжи действовал в течение 16 лет, в тот период, когда агентство возглавляли Аврахам Ахитув и Аврахам Шалом. В докладе Ландау отмечалось, что Шалом «сделал лжесвидетельство нормой и это передавалось из поколения в поколение».

— Когда я думаю о войне с терроризмом, — заявил Шалом комиссии, — я не рассматриваю эту проблему в контексте израильских судов.

«Он даже не понимал, — отмечалось в докладе комиссии, — что такой подход недопустим. Комиссия считает его одним из тех, кто несет ответственность за укоренение этого порочного метода».

Доклад подверг критике все руководство «Шин Бет», отметив, что «никакие соображения безопасности, сколь ни были бы они важны, не могут быть выше закона. Руководство агентства не понимало, что ему была доверена важная миссия, которая может оправдать применение некоторых средств, но не любых методов и уж, конечно, не лжесвидетельство».

Заключение Комиссии Ландау было написано с такой кристальной четкостью, какая редко встречается в правительственных документах; особенно это касалось категорического заявления о том, что оперативным работникам «Шин Бет» всегда предписывалось говорить правду. «Если выяснялось, что оперативный работник не представлял полного и правдивого отчета о своей работе, он мог быть подвергнут суровому наказанию; были даже случаи увольнения. Такой подход создавал «двойной стандарт» — требование абсолютной правдивости внутри службы и возможность лгать в суде. Похоже, что в течение 16 лет это противоречие никого не беспокоило».