История разводов

В шестнадцатом веке в Европе грянула Реформация. Вожди протестантов затеяли церковные реформы, конечно же, не для пересмотра брачно-семейного законодательства – но и не сказать своего слова по проблеме разводов они не могли. И слово это было достаточно либеральным. Так, глава реформации, Мартин Лютер, считал, что развод возможен в случае прелюбодеяния одного из супругов, импотенции и неисполнения супружеских обязанностей. Кроме того, он разрешил разводиться с неверующим супругом (если таковой сам проявит инициативу). Разрешил Лютер и повторные браки, но, разумеется, только тем, кто не спровоцировал развод своим прелюбодеянием. Лютер объяснил, что прелюбодействующий супруг для супруга честного является все равно что мертвым, посему и повторный брак для невиновной стороны возможен точно так же, как он возможен для вдовцов.

Правда, в свете теории предопределения, автором и горячим проповедником которой был Лютер, не вполне понятно, зачем надо вообще придерживаться каких-либо нравственных и религиозных норм. Лютер утверждал, что Господь сам выбирает тех, кто должен спастись, и тех, кто будет осужден на муки, независимо от их личных достоинств. В своей книге «О рабстве воли» Лютер писал: «…как может быть справедливо то, что Он увенчивает недостойных, – для нас непостижимо, однако мы увидим это, когда придем туда, где уже не верят, а видят лицом к лицу.

И еще непостижимее, как может быть справедливо то, что Он осуждает тех, кто не заслужил этого, но поверят и в это, когда явится Сын Человеческий».

Идея предопределения была подхвачена и доведена до полного блеска последователем Лютера, Жаном Кальвином. В свете их утверждений становилось не так уж и важно, прелюбодей ты или добродетельный христианин. Но тем не менее протестанты стремились к духовному совершенству и прелюбодеяний старались избегать. В вопросе о разводах они придерживались рекомендаций многочисленных церквей, возникших в русле Реформации. Церкви эти по-разному решали вопрос о разводах, но большинство их более или менее придерживались точки зрения, которая выражена в «Вестминстерском исповедании веры» – кратком своде кальвинистской религиозной доктрины, принятом в семнадцатом веке:

«Хотя греховность человека такова, что он готов рассматривать доводы к расторжению брака, не должно разводить тех, кого Бог соединил в браке; поэтому ничто, кроме случая супружеской неверности или такого намеренного оставления семьи, которое уже никоим образом не может быть исправлено ни Церковью, ни гражданской властью, не является достаточным основанием для расторжения брачных уз. Расторжение брака должно проходить гласно и законным образом. Не позволительно оставлять такие случаи на усмотрение и волю самих супругов».

С одной стороны, протестанты, в отличие от католиков, разрешили развод и повторный брак, хотя и обставили их рядом сложно выполнимых условий. Но с другой стороны, они категорически запретили признание брака недействительным, которое так широко практиковалось и практикуется у католиков. Поэтому трудно сказать, кому стало легче получить свободу от брачных уз, – все зависело от обстоятельств конкретного брака. Впрочем, теперь у желающих обрести свободу появилась возможность сменить религию.

Победа протестантизма в Англии стала побочным следствием бракоразводного процесса. Отказ Папы Римского признать недействительным брак английского короля Генриха VIII привел к тому, что король решил поменять религию во всей стране, запретить католицизм и создать под знаменем протестантизма свою собственную, Англиканскую церковь. Впрочем, шесть браков и четыре развода Генриха VIII заслуживают отдельного разговора.

Первая жена Генриха VIII, испанская инфанта Екатерина Арагонская, досталась ему уже вдовой. Еще ребенком она была заочно (по доверенности) обвенчана со старшим братом Генриха, принцем-наследником Артуром. Достигнув совершеннолетия, Екатерина прибыла в Англию, где состоялось повторное венчание. Но вскоре после него новобрачный заболел и скончался. Некоторое время Екатерина продолжала жить в Англии на неопределенных правах непонятно чьей невесты, ибо ей так или иначе предстояло выйти за кого-то из членов королевской семьи для укрепления испано-английских связей. В конце концов Екатерину обвенчали с новым наследным принцем – братом ее покойного мужа. Такие близкородственные браки Церковь не признавала, вдове пришлось дать клятву в том, что ее первый брак не довершился должным образом и она осталась «девицей непорочною, мужа не знавшей». Поверил Римский Папа клятве или решил не мешать играм большой политики, но он дал разрешение на брак.