История регионов Франции

Заслуживают всяческого осуждения неповоротливые, авторитарные по сути различные учреждения времен консулата и Наполеона, оставшиеся неизменными после разгрома императора. Эти учреждения оставались, однако, залогом некоторого опыта по модернизации, на которую делала ставки местная буржуазия. Чиновничья карьера не вызывала у нее антипатии. Буржуазия региона, населенная юристами, нотариусами и сыновьями разбогатевших фермеров, конечно, имела в себе что-то немного архаичное. Она была мало связана с промышленным капитализмом и больше походила на ту буржуазию, «чертовски юридическую», которую описывал Люсьен Февр[233] в Франш-Конте… XVI века в своей толстой диссертации. Этот относительный традиционализм в рамках социального класса не мешал поддерживать, в недрах этого класса, идеи, откровенно заимствованные у революции: многие буржуа, сидя у своего камина, продолжали скромно высказывать антиклерикальные суждения; каждый настолько современен, насколько он может. Крестьяне, между тем, продолжали рожать детей «под сенью церкви в цвету» (рождаемость оставалась очень высокой — 38 человек на тысячу населения). Некоторые из них появлялись на свет с недостатками физического и даже умственного развития (зоб, кретинизм), с которыми в то время еще не справлялись. Это чисто физиологическая констатация, опирающаяся, главным образом, на факторы экономического характера, а нисколько не расового, и говорящая о продолжавшей существовать бедности: это призывает историков к состраданию и сочувствию к жертвам, а нисколько не к презрению, как это неправильно полагает г-н де Пенгон.

*

Революция 1848 года, начавшаяся в Савойе с некоторых реформ 1847 года, многое изменила. В этот период начался продовольственный кризис (местный), охвативший в то время практически всю Европу. Карла-Альберта выбили из привычной колеи более или менее революционные выступления, как французские, так и итальянские (в Неаполе, а также в Риме, где молодой Пий IX — не очень надолго, правда, — начал проводить реформы). Итак, Карл-Альберт решился на значительные уступки, которые конкретизировал в «Статуте», или «Статуто» 1848 года: полупарламентский режим, организация выборов в законодательные органы, естественно, подбор голосующих в соответствии с цензом, относительная свобода прессы и собраний. Война, объявленная австрийцам (март 1848 года), обвиненным в угнетении Италии, по существу приняла формы итальянского национального крестового похода, но закончилась катастрофой, обозначив себя серией поражений в Пьемонте, и это ничего не изменило. Похожее на фарс вторжение «Ненасытных», французских и савойских оппозиционеров, принадлежавших к левым силам, пришедших из Лиона, которые моментально захватили Шамбери, закончилось трагически — погромами против «Ненасытных», охотой за людьми. Захватчиков перебили крестьяне из округи Шамбери. Эта резня послужила назидательным уроком: она временно блокировала политические преобразования, рожденные революцией», которые должны были бы вести к «прогрессу». Нельзя презирать консерватизм католических масс, верных своим священникам, с недоверием относящихся к непрошеным гостям, «слишком» либеральным, радикально настроенным или республиканцам, приходящим из Франции или из больших городов. Именно этот религиозный консерватизм резко и парадоксально переменил направление и сыграл в пользу Франции Второй империи все в той же альпийской области, но десяток лет спустя.

В период с 1849 по 1859 год, между революцией и новым присоединением, в недрах альпийской монархии зрело несогласие, которое вылилось в итоге в полный разрыв, поскольку:

1. «Подвластные» савойцы чувствовали себя неудовлетворенными, во многих отношениях, по сравнению с «властвующими» пьемонтцами. Последние более чем когда-либо представляли собой руководящую силу в этой неравной упряжке, соединившей вместе пони и коня, герцогство и пьемонтское королевство, Шамбери и Турин.

2. Затем, неудовлетворенность в том, что касалось католицизма: Кавур, гениальный министр Виктора-Эмманюэля II (долгое время политика Кавура по объединению Италии не сеяла зубов дракона, в отличие от кровавых стратегий Бисмарка, какими бы блестящими они ни были), итак, Кавур вел антиклерикальную политику и стремился отделить церковь от государства. В этом он был на полпути к Шуазёлю… и к маленькому отцу Комб. Этот правительственный активизм (туринский) был воспринят как просто неприличный католическими массами (савойскими)… или всякого рода лидерами, которые говорили от их имени.

3. Также наблюдалась неудовлетворенность по отношению к «итальянским делам». У савойцев было гораздо меньше мотивации, чем у их «восточных братьев» по другую сторону Альп, чтобы участвовать в кампании, конечно, плодотворной, по объединению полуострова.

4. Крупные внешнеполитические предприятия Кавура (участие Пьемонта в Крымской войне против русских, чтобы обеспечить себе союз с французами и англичанами) в 1855 году воспринимались савойцами без всякого энтузиазма.