История регионов Франции

Если рассматривать проблему под другим углом, то Первая мировая война у глубила различия между южными каталонцами, чья интеллигенция охотно выражала прогерманские симпатии, и северными каталонцами, выступавшими патриотами по отношению к Франции, и чей патриотизм еще укреплялся потерями, которые они понесли в сражениях. При подведении горьких итогов обнаружилось, что, на самом деле, в департаменте Восточные Пиренеи в 1918–1919 годы насчитывалось 8 400 жителей Руссильона, павших на полях сражений. Во время войны из-за этого произошел почти невосстановимый разрыв между магистром Карсаладом, каталонским прелатом Перпиньяна, и А. М. Альковером, южнокаталонским автором словаря каталанского языка; епископ обвинил этого эрудита в том, что он принял «протевтонский» настрой по примеру своих барселонских соотечественников и стал без стыда и совести воспевать романскую филологию на германский манер. Правда и то, что этот разрыв между двумя сегментами возрождения региона, по ту и другую сторону Пиренеев, подготовил необъяснимые конфликты из-за орфографии. Перпиньянцы плохо воспринимали империализм в области орфографии, грамматики и семантики со стороны большой Каталонии, или Каталонии без берегов; она пыталась распространить свое влияние, при помощи филологов, или «филобошей» (sic), далеко за пределы собственно испанской зоны и вплоть до французской территории.

Мировая война, таким образом, спровоцировала раскол в чувствах по обе стороны горных склонов. Мы приводили аналогичные факты в истории Страны басков, Северного и Южного Ёскади. Ссоры по поводу орфографии вызывают улыбку, однако они точно попадают в цель. После всего этого они обозначили также в провансальской и окситанской зоне границы между «мистралистами» на востоке и «алибертистами» на западе, по одну и другую стороны от Роны. Расхождения в написании каталонских слов вновь проявились в период между двумя мировыми войнами, во время создания движения «Ностра Терра», которое хотело принять лингвистические проблемы в восточных Пиренеях в духе слияния с Южной Каталонией. Писал же профессор Амад из университета Монпелье в 1936 году вдохновителю «Ностра Терра», жалуясь на «грубое варварство современных норм региональной орфографии», насаждаемых из Барселоны слушателям в Руссильоне исходя из филологических диктатов, пришедших из Германии. Пусть каждый сам оценит степень важности написания «l'importancia» вместо «la importancia». Но что в данном случае принимается в расчет, так это страсть, с которой люди разжигают некоторые противоречия, а не реальная подоплека, которая, если рассматривать ее извне, кажется смехотворной. Амад в данном случае придерживался рамок франкоцентристской идеологии с «криптофелибристской» или «криптомистралистской» тенденцией.

После 1945 года у ведущих языковую борьбу все еще оставалась солидная опора, достаточная если не для наступления, то для сохранения некоторых «убежищ» для каталанского языка. В лицее Араго в Перпиньяне в 1967 году на местном языке[150] умели писать 2,2 % учеников, говорили 32,2 %, а понимала его половина молодых людей. В колледже Прад 51 % родителей учеников говорили по-каталански. На этот раз новый спрос на язык идет со стороны «левых», что свидетельствует (еще одна перемена) о стратегическом повороте французского регионализма, перешедшего из одной крайности «спектра» политических тенденций в другую. Законопроект Андре Марти (Коммунистическая партия) 1948 года и закон Дейксонна (SFIO) 1951 года имели целью ввести преподавание регионального языка[151] в младшей, затем в средней и даже (для каталанского языка) в высшей школе. В 1960 году появилась руссильонская группа каталанских исследований, созданная по образцу Института окситанских исследований. Затем сразу появились на свет Руссильонский институт каталанских исследований в 1968 году и, в 1969 году в Прад, каталанский летний университет. Следующий этап имел прямую политическую направленность; в 1973 году две партии каталанской направленности представили своих кандидатов на выборы в законодательные органы в Руссильоне; речь идет о Левой каталанской партии рабочих, которая представляет собой марксистскую тенденцию, и Каталанском регионалистском движении с федералистскими коннотациями. Первые получили 1,2 % голосов, вторые — 2 %. Увидев эти скромные результаты, активисты решили моментально отказаться от риска выборной конкуренции между собой. Они ориентировали свою деятельность на стратегию экономических и культурных контактов между, с одной стороны, Руссильоном, который резко изменился благодаря росту потока туристов, развитию перпиньянского агломерата и прибытию «черноногих» (алжирцев французского происхождения) и, с другой стороны, обширным автономным регионом — Каталонией в Испании, подвергшейся демократическим преобразованиям Хуана Карлоса[152].