История религий. Том 1

Переход христианства от стадии актуальной эсхатологии к стадии приспособления был связан с изменениями в социальном и национальном составе общин. Процесс этот был двусторонним: с одной стороны, перерождение самого движения облегчало для представителей средних и верхних слоев общества, а также для многонациональных масс Римской империи присоединение к нему, с другой — менявшийся состав участников движения обусловливал дальнейшее изменение его идеологии.

Еще в середине II в. социальная база христианских общин оставалась в основном той же, что и во второй половине I в.: рабы, вольноотпущенники, ремесленники, люмпен-пролетарии составляли преобладающее большинство их членов. Но уже во второй половине века христианские писатели, не отрицая того, что основную массу членов общин составляют бедные и незнатные, все же подчеркивают наличие в их составе «благородных» и состоятельных людей. В Деяниях сообщается о каждом случае обращения таких людей, как проконсул Кипра Сергий Павел (Деян., XIII, 7—12).

Представители состоятельных слоев общества, примыкавшие к христианству, вскоре завоевали господствующее или по меньшей мере влиятельное положение в общинах. При этом немалую роль играло не только их богатство, которое, будучи частично используемо в филантропических целях, ставило в материальную зависимость от них массы рядовых и бедных членов общины. Дело еще и в том, что богатые христиане во многих случаях были образованными людьми. Они брали на себя функцию идеологического и литературного оформления христианского учения. Религиозно-догматические идеи, получившие распространение в широких массах, оформлялись и выражались богословами, авторами различных посланий, апологетических сочинений, комментариев к новозаветным книгам. Проходя через сознание и литературное оформление образованных идеологов, принадлежавших к более высоким слоям общества, эти идеи утрачивали дух протеста и те элементы революционно-демократического неприятия действительности, которые были им присущи. Неофитам из состоятельных и привилегированных слоев общества его порядки представлялись не такими уж плохими. И здесь имело значение то обстоятельство, что, чем дальше, тем больше формированием вероучения христианства занимались профессиональные идеологи, пополнявшие свой состав в основном из имущих.

Неизменными оставались в Новом завете выражения сочувствия и симпатии к беднякам, к трудящимся и обремененным. Общеизвестны соответствующие евангельские обращения и притчи. Они позволяют составить довольно цельную картину, в соответствии с которой именно бедняки должны считаться солью земли, а обладание богатством — факт весьма сомнительный с точки зрения его соответствия этическим нормам новой религии. Состояние бедности блаженно и почтенно, богатство же нуждается в оправдании.

Расчет же по всем требованиям, которые могут быть предъявлены господствующим классам трудящимися и обремененными, будет произведен лишь в загробном существовании. В какой-то мере перспектива загробной расплаты может омрачать богатому верующему радости пользования обильными земными благами. Но приверженность к истинной вере, связанная с исполнением соответствующих актов покаяния, с филантропической практикой, с пожертвованиями на церковь, с тщательным исполнением всех требуемых обрядов, может до некоторой степени смягчить и ослабить неизбежные в будущем неприятности. С другой стороны, распространение этой веры среди социальных низов облегчает возможность сохранения того общественного порядка, при котором обеспечивается использование пусть суетных и даже греховных, но реальных земных благ.

Восхваление бедности и осуждение богатства постепенно принимают все более условный характер. Появляется гибкая софистическая формула о духовной бедности, подставляемой вместо обычной, материальной: «Блаженны нищие духом…» (Мф., V, 3). Лишь в Евангелии от Луки сохраняется материальный смысл той бедности, которая обеспечивает человеку потустороннее блаженство (там идет речь о нищих, алчущих и плачущих в собственном смысле этих слов) (Лк., VI, 20–21) ¹⁸. Любопытно, однако, что в XIX в. переводчики Евангелия на русский язык сочли невозможным сохранить этот смысл и, совершив подлог, перевели соответствующее место: «…нищие духом…» В чем-то этот подлог выразил действительную эволюцию христианства II в. — от демократической и революционной позиции к установке на юродство, «простоту», непротивленчество. Это знаменовало один из основных моментов приспособления христианства к господствовавшим социальным условиям.

Христианство переходит на позиции своеобразного нейтралитета по отношению к богатству. Книга «Пастырь» Ерма (вероятно, относится к середине II в.) уже не обрекает богачей на безусловную гибель в потустороннем царстве, она считает возможным спасение для них. Условием последнего является употребление части их богатства на нужды благотворительности, а особенно большое значение должны иметь те молитвы за спасение души богачей, которые возносятся бедными.