История Рязанского княжества

Любопытна также постоянно встречающаяся в тех же договорах статья о добыче и пленниках, взятых друг у друга, и о тех москвитянах, которые или, ушедши из татарского плена были задержаны в Рязани, или проданы сюда татарами. В договоре Олега с Дмитрием просто сказано, что добыча и московские люди, захваченные рязанцами во время Донского похода, должны быть выданы по общему суду, по исправе. Василий Дмитриевич, договариваясь с Федором Ольговичем, ставит следующее условие:

«А что отець твои Олег Иванович воевал Коломну в наше нелюбье и иная места, что нашей отчине, взято что на нятцех, то отдати, а чего не взято, того не взяти. А с поручников порука и целованье свести. А что грабеж, тому погреб.

А что была рать отца моего, великого князя Дмитрея Ивановича, в твоей вотчине при твоем отци, при великом князи Олеге Ивановиче, и брата моего, княже Володимерова, рать была, и княже Романова новосильского и князей тарусских, нам отпустити полон весь. А что взято на полоняницех, а то нам отдати, а поручника и целование свести. А грабежу всему погреб; или что будет в моей отчине того полону, коли была рать отца моего, великого князя Дмитрея Ивановича, на Скорнищеве у города, и тот мои полон отпустити. А тобе тако ж нам полон отпустити весь, и тот полон, что у татарское рати ушол, а будет в твоей отчине тех людей с Дону, которые шли, и тех ти всех отпустити».

Почти то же самое условие повторяется в договоре Василия Темного с Иваном Федоровичем, следовательно, оно никогда не было приведено в исполнение. В новом договоре есть прибавка относительно татарских пленников:

«А тебе также великому князю Ивану наш полон весь отпустити, и тот полон, который будет у татарской рати убегл, или ныне из татар кто побежит, которая рать будет нас полонила».,

И потом опять:

«Или тех людей, которые с Дону шли, а будут в вашей отчине, и тех вам всех отпустити без хитрости».

Странно, что и в 1447 г. все еще трактуют о пленниках 1380 года; подобное обстоятельство можно объяснить только буквальным повторением раз принятой формы[233]. Но Юрий Дмитриевич Галицкий не так памятлив, как его брат и племянник; он требует возвращения того, что было к нему ближе и по времени, и по личным интересам.