История Рима от основания города

40. (1) Ответом консулу было молчанье: одни переменили мнение и согласились с ним, другие боялись понапрасну его раздражать – все равно ведь упущенного не вернуть. (2) Однако и в этот день ни царь, ни консул не хотели сражаться: царь – оттого, что враг перед ним теперь не был уже утомлен с дороги, не был суетлив и поспешен при построении, как накануне; консул же – оттого что в новый лагерь еще не привезли ни дров, ни корма и он отправил немалую часть солдат добывать это по окрестностям. (3) Однако судьба, всегда способная взять верх над людским замыслом, завязала сраженье сама против воли обоих. (4) Дело было так. Речка, откуда и римляне и македоняне брали воду, охраняя к ней подступ каждый со своей стороны, была чуть ближе к вражескому лагерю. У римлян там стояли две когорты – (5) марруцинская и пелигнская – и две турмы самнитских конников под водительством легата Марка Сергия Сила, (6) а другой отряд охраны под началом легата Гая Клувия поставлен был перед лагерем: там было три когорты – из Фирма, вестинская и кремонская – и две турмы всадников – плацентийская и эзернийская118. (7) У реки сначала все было тихо, противники друг друга не задевали, но часу в девятом мул выскользнул из рук служителей и бросился к другому берегу119. (8) Трое погнались за ним по колено в воде, а двое фракийцев уже тянули животное от середины реки к своему берегу; римляне их догнали, одного убили, отняли мула и воротились к своим. (9) На вражеском берегу стоял отряд охраны из восьмисот фракийцев. Сперва лишь несколько из них, не стерпев, что на глазах у них убили соплеменника, погнались через реку за убийцами, (10) за ними еще, и наконец пустились все <...>120.

41. (1) <...> вел битву. Дух воинов возбуждало и величье власти, коей наделен был Эмилий Павел, и слава его, а всего более – годы; шел ему уж седьмой десяток, но бремя трудов и опасностей он брал на себя большое, под стать молодому. Легион консула вклинился между пелтастами121 и фалангами и разорвал строй врага. (2) Пелтасты оказались у него с тыла, а перед ним – отряд так называемых «медных щитов». Второй легион под водительством бывшего консула Луция Альбина получил приказание идти на фалангу «белых щитов»122 – в самую середину вражеского строя. (3) На его правое крыло, туда, где завязалась битва у реки, Эмилий Павел пустил слонов и конные отряды союзников; отсюда и началось бегство македонян. (4) Ибо, поскольку вообще людские выдумки бывают чаще хороши лишь на словах, а если попробовать их на деле, там, где надобно их применить, а не рассуждать об их применении, то они не оправдывают ожиданий; так и в тот раз вышло со «слоноборцами» – оказалось, что это только пустое слово123. (5) Вслед за слонами натиск произвели союзники-латины, которые смяли левое крыло македонян. (6) А посредине фаланга рассыпалась под ударом второго легиона. Главная причина победы была очевидна – битва рассредоточилась: сражались повсюду, но порознь, и фаланга заколебалась, а потом рассыпалась, ведь неодолимая сила ее – плотный и ощетиненный копьями строй124, (7) а если нападать тут и там, вынуждая воинов поворачивать свои копья – длинные и тяжелые, а потому и малоподвижные, – то в ней начинается замешательство, и если фалангу сильно тревожить с боков или с тыла, то все разваливается, (8) как было и на этот раз, когда фаланге, уже разорванной, пришлось идти против врага, нападавшего и тут и там. Римляне не упускали случая вклиниться всюду, где только возникали промежутки во вражеском строю. (9) А если б единым строем пошли они в лоб на сомкнутую фалангу, как это вышло у пелигнов в начале сражения, когда они неосторожно столкнулись с пелтастами, то напоролись бы на копья и против силы фаланги не устояли бы.

42. (1) Всюду шло избиение пеших (кроме тех, что, бросив оружие, бежали), но конница вышла из битвы почти невредимой. (2) Возглавил бегство сам царь125. Прямо от Пидны он со священными отрядами конников126 устремился в Пеллу. За ними без промедления последовал Котис и конница одрисов. (3) Другие конные отряды македонян уходили тоже без потерь, ведь победитель был занят расправой с пехотою и забыл преследовать конницу. (4) С фалангой расправлялись долго – с переднего края, с боков и с тыла. Под конец ускользнувшие от рук врага бежали, безоружные, к морю, иные даже входили в воду и тянули руки к людям на судах, умоляя их о спасении. (5) Увидев, что отовсюду с кораблей спустили лодки, несчастные решили, что это идут их подобрать (едва ли для того, чтобы убить, – скорее взять в плен, надеялись они), и в воду вошли поглубже, а кое-кто пустился вплавь навстречу лодкам. (6) Когда же с лодок их стали злобно бить, те, кто могли, поплыли назад, и там, на берегу, нашли погибель куда страшней: слоны, которых привели к берегу вожаки, топтали и давили насмерть выходивших из воды.