История Рима от основания города

6. (1) Однако подобное злодеяние против последнего верного друга, испытанного в стольких бедах и преданного царем за то, что царя не предал, оттолкнуло всех от Персея. Его люди один за другим стали переходить к римлянам. (2) Персей же, оставшись почти в одиночестве, принужден был подумать о бегстве; он обращается к Ороанду, критянину, которому фракийский берег был хорошо знаком по торговым поездкам, и просит взять его на судно и свезти к Котису. (3) На одном самофракийском мысу есть гавань Деметрий11; там и стояло судно Ороанда. На закате туда снесли все, что необходимо в пути; снесли и деньги: сколько было можно унести тайком. (4) А в полночь царь с тремя спутниками пробрались задней дверью в сад, примыкавший к опочивальне, и, с трудом одолев ограду12, вышли к морю. (5) Однако Ороанд, дождавшись только, чтобы на судне оказались деньги, с первыми потемками отчалил и по глади моря пустился к Криту, (6) Не обнаружив судна в гавани, Персей побродил по берегу и наконец, увидев, что светает, испугался, но не отважился вернуться в дом, где был гостем, а укрылся сбоку храма, в углу, где потемнее.

(7) На Самофракии с царем был отряд последовавших за ним царских отроков (так македоняне звали детей из знати, избранных прислуживать царю13); они и тут не оставляли царя, пока Гней Октавий не распорядился объявить через глашатая, что всем царским отрокам и прочим македонянам, (8) сколько их есть на Самофракии, сохранят и жизнь, и свободу, и все их добро, – что при них и что в Македонии, – если перейдут они на сторону римлян. (9) Македоняне не остались глухи к призыву и передались все; записывал их Гай Постумий, войсковой трибун. Фессалоникиец Ион14 передал Октавию и малых детей царя, оставив при нем лишь старшего из сыновей, Филиппа. (10) Тут царь и сдался Октавию вместе с сыном, кляня судьбу и богов, почитаемых в храме: ничем-де не помогли молящему15. (11) Персея приказали посадить на преторский корабль, куда снесли и все оставшиеся деньги, и флот тотчас же двинулся к Амфиполю. (12) Оттуда Октавий отослал царя в лагерь консула, а вперед отправил гонца с известием: царь сдался, и его везут.

7. (1) Справедливо полагая это второю своей победой, Эмилий Павел жертвоприношением отблагодарил богов за добрую весть, созвал совет и, прочитав пред ним письмо претора, отправил Квинта Элия Туберона16 навстречу царю, а всем прочим приказал оставаться в ставке. (2) Такой толпы еще не собирало ни одно зрелище. Когда-то на памяти отцов в римский лагерь привели плененного царя Сифака17, но тот был только придачей к Пунийской войне, как Гентий – к войне Македонской; к тому же ни собственною славой, ни славою своего народа он равняться с Персеем не мог. (3) Персей, главное лицо этой войны, был на виду у всех не только благодаря славе своей, отца, и деда, и других, с кем он был связан кровным родством, – ложился на Персея отблеск славы Филиппа и великого Александра, давших македонянам власть над кругом земным.

(4) Персей вступил в лагерь в скорбной одежде; сопровождал его только сын – никакой другой спутник и товарищ по несчастью не мог бы сделать более жалостным его вид. Толпа сбежавшихся на это зрелище не давала ему пути, покуда консул не отправил ликторов расчистить Персею путь к ставке. (5) Консул, дав всем приказ сидеть, встал и шагнул навстречу входящему царю и подал ему руку; тот было пал ему в ноги, но консул поднял его, не дав коснуться своих колен, и ввел в палатку, приказав сесть напротив советников.

8. (1) Сперва царя стали расспрашивать, что за обида побудила его с такой отчаянною злобой пойти войною на римский народ, чем он и довел до крайности себя и царство? (2) Ответа ждали долго, но царь, глядя в землю, молчал и плакал; тут консул заговорил опять: (3) «Когда бы юношей принял ты царство, не так удивительно было бы, что ты не знаешь, каков народ римский, и в дружбе, и во вражде; (4) но ты-то делил с отцом своим и тяготы войны, какую тот вел против нас, и заботы мира, за нею последовавшего, – мира, который мы пред отцом твоим верно хранили. Так что же ты думал, предпочитая не в мире жить, но воевать против тех, кто в войне тебе доказал свою силу, а в мире – честность?»

(5) Но царь не отвечал ни на вопросы, ни на упреки, и Эмилий Павел повел речь дальше: «Впрочем, явился ли причиною случай, неизбежность или заблужденье ума человеческого, не падай духом. Снисходительность римского народа царями многими и народами испытана в трудный час, а потому ты можешь не только питать надежду, но, пожалуй, быть прямо уверен в своей безопасности».

(6) Все это консул говорил Персею по-гречески; потом продолжил и по-латыни, уже к своим:18 «Вот вам прекрасный пример превратности людского жребия. Я говорю это прежде всего ради вас, юноши. Знайте, не должно в счастии надмеваться и не должно насильничать, полагаясь на сегодняшнюю удачу, – неведомо, что принесет нам вечер. (7) Лишь тот сможет зваться мужем, кого попутный ветер не увлечет, а встречный не сломит».