История римских императоров

С одной стороны, национальная принадлежность позднеримских народов и племен является одной из самых важных категорий его приговора, когда он говорит о национальном единстве, национальных интересах, национальной политике в позитивном смысле. С другой стороны, к экспансионистской политике Рима Моммзен относится более чем сочувственно, когда говорит о цивилизаторской, а также культурно-исторической миссии римского оружия [ MH. II_{204 ff.}][ MH. II₂₃₇]» одобряет попытку Августа провести границу по Эльбе и нападение Септимия Севера на Шотландию [ MH. I₇₉][ MH. II₁₁₇]. Мирная политика императоров критикуется и воспринимается им как стагнация [ MH. I₁₀₂][ MH. I₁₃₁][ MH. II₁₁₂][ MH. II₁₁₅][ср. RA. 106]. Причиной распада Империи, с точки зрения Моммзена, послужили также, с одной стороны, финансовая несостоятельность [ MH. II₁₀₅], с другой стороны — «военная монархия с неотвратимым ускорением ее процесса самоуничтожения», который всех подданных «нивелировал в соответствии с общепринятыми шаблонами».¹⁵⁶ Когда говорится: «Империя — далекая от того, чтобы быть солдатской, — была, возможно, самой мирной и миролюбивой эпохой, какую когда-либо мог видеть мир в подобной пространственной и временной протяженности [ MH. II₆₃]», — или: «Республика была войной, Империя была миром [ MH. I₁₃₅]», — то тогда именно мир и был причиной слабости.¹⁵⁷ «Собственно, обязательная мирная политика была ошибочной для государства: правления, отмеченные мощной активностью, оказываются обычно лучшими» [ MH. I₁₉₁]. Моммзен ценит сильную и мужественную политику, которая объединяет и захватывает до тех пор, пока хватает сил [ MH. III₉₄], но он не любит ни Траяна, который воевал излишне много, ни Адриана или Пия, воевавших излишне мало [ MH. II₉₄][ MH. II₃₀₁].

Моммзен во многом усматривает параллели между позднеримской историей и своим временем. Императорскую земельную собственность он рискует сравнивать с земельными наделами лондонских магнатов в сфере недвижимости [ MH. II₈₆], и напротив, отсутствие государственных задолженностей отличает в его глазах принципат от современной финансовой политики [ MH. II₉₀]. Государственный надзор за городами кажется ему таким же благотворным, как и конец существования немецких свободных имперских городов «с их близорукой и эгоистичной политикой взгляда со своей колокольни» [ MH. II₁₀₅]» жизнь римлян в Галлии и Британии заставляет его вспомнить об англичанах в Индии [ MH. II₁₅₀], римские войны против номадов Сахары — о французском маршале Бюго [ MH. II₂₀₃]» мелочное отношение к принципам законности Констанция II он вновь обнаруживает уже в свое время [ MH. III₁₅₃]. Поразительна высокая оценка им Наполеона [ MH. II₁₅₉], а также то, что после затеянного Бисмарком в 1882 г. процесса в Шарлоттенбурге против Моммзена по обвинению в нанесении оскорбления, он положительно отзывается о канцлере в 1886 г. [ MH. III₄₁], хотя обидное замечание по поводу «министра-абсолютизма»,¹⁵⁸ определенно, есть скрытое сравнение Стилихона с Бисмарком. Это совсем как у нас (tout сотте chcz nous) [ MH. III₁₃₆], часто проглядывает между строк. Вухер верно предполагал: «Внутренняя связь истории и настоящего, видимо, спроецировалась и на императорскую эпоху».¹⁵⁹

Гипотеза Моммзена о родстве римского и германского характеров и о чуждости их кельтским нравам [ MH. II₁₆₉] [ MH. II_{183 f.}] [ MH. II₂₈₅] противоречит существованию германо-кельтской коалиции против Рима в восстании Цивилиса. Его вывод определенно следует рассматривать через призму ситуации 1870— 71 г., когда Германия надеялась снискать симпатии Италии в борьбе против Франции. Таким же образом Моммзен рассуждает и тогда, когда сравнивает тяжелый процесс романизации сельского населения Галлии с опытом французов в Эльзасе и пруссаков в Познани и Верхней Силезии [ MH. II₁₆₀l-Немецкие «государства-клиентелы» Пруссии служат примером для понимания ситуации с князьями-варварами, связанными с Римом [ MH. II₂₀].