История римских императоров

Но другое дело — иудеи и христиане! Они отстаивали свою территорию для себя, не терпели другого бога рядом со своим, никогда не допускали сделок на почве религии; то, что Дионис, Вакх, имел что-то общее с иудейским культом, — хотя и старое, но все же ложное предположение. Эта отрицающая, строго изолированная позиция иудеев и христиан была большой политическо-религиозной проблемой. Если мы хотим рассматривать этот предмет с исторической точки зрения, то прежде всего нужно игнорировать конфессиональную точку зрения; у обеих сторон были в высшей степени честные и убежденные мужи, у обеих сторон были также мошенники, лицемеры и обманщики. С точки зрения истории, отрицание языческих богов [MH. III₁₀₇] — чрезвычайно революционный элемент. Иудеи и христиане отказывались признавать этих богов и приносить им жертвы. Ни одна известная в древности вера не запрещала этого. Веровавший в Митру мог приносить жертвы Юпитеру — и наоборот.

На это накладывается вторая проблема. Древний культ был подорван и выхолощен, но с ним была связана вся античная культура. Христианство нацелило свое копье равным образом против всяких иных форм, как и против Митры и Юпитера; поэтому язычник боролся, пожалуй, ради принципа и, как уже говорилось, против нетерпимости, присущей христианам. И еще одна проблема. Прозелитизм христианства был для язычников нов и одиозен. Хотя и веровавшие в Митру, несомненно, также занимались прозелитизмом, но, чтобы стать поклонником Митры, не нужно было отрекаться от старой, полюбившейся и освященной веры. Вера в Митру нога в ногу шла с культом других богов; к ней просто что-то добавлялось. Если мы посмотрим на записи знатных римлян того времени, то нас поразит многосторонность их религиозных пристрастий.³⁷⁶ Складывается такое впечатление, будто они придерживались позиции «каши маслом не испортишь». Pater patrum³⁷⁷ и все боги без различия у них играли одну роль. Этого совсем нет у христиан. Христианин равным образом разделался со всеми языческими богами и одинаково оскорбляет приверженцев всех языческих культов.

Наконец, вместе с христианской иерархией появился в высшей степени опасный для государства новый институт. Имели ли почитавшие Митру своего рода организацию, нечто вроде объединения жрецов Митры в конкретной провинции, мы не знаем, но это весьма маловероятно. Христианский же епископат, напротив, стар почти настолько же, как и само христианство, и представляет собой, по крайней мере в V в., уже мощную властную структуру. Епископы в Риме, Александрии и Антиохии были своего рода соправителями. Христианская община была государством в государстве, у которого, конечно [MH. III₁₀₈], пока что отсутствовала монархическая верхушка. Собрание епископов, Собор,³⁷⁸, однако, уже существовало и полностью не зависело от государства. В этом — глубокое различие между христианством и иудаизмом.

Если собрать все эти факторы воедино, то можно было бы рискнуть сказать, что преследования христиан извинительны. Государство должно было защищать себя от прозелитизма, иерархии и всех принципов христианства. В высшей степени примечательно то обстоятельство, что в большинстве случаев именно в периоды правления слабейших императоров христианство набирало силы. Галлиен, этот ничтожнейший из правителей, безответственнее всех отнесся к христианам, и затем на протяжении 30 лет против них не предпринимали никаких мер, а причина этого кроется как раз в тогдашних слабых, эфемерных правительствах. Единственным, кто намеревался пойти против христиан, в то время был Аврелиан — самый дальновидный император с железным характером.

Мнение Диоклетиана о подобных вещах мы можем видеть в некоторых предписаниях Грегорианского Кодекса, вступления к которым со всей их пространностью и объективным равнодушием, полным пустых словесных оборотов, все же показательны для образа мыслей Диоклетиана. Диоклетиан исходил из того, что то, что предписывал закон, должно было соблюдаться строго и с религиозным чувством, например предписания относительно инцеста.³⁷⁹ Брак между, предположим, дядей и племянницей должен был рассматриваться как инцест. Он воскресил этот чудовищный закон, каравший поистине с варварской строгостью и насажденный искусственно, поскольку о юридической ответственности за такого рода инцест римляне уже давно не беспокоились. Но Диоклетиан восстановил как старый aureus, так и это. И так во всех сферах жизни, чему еще можно привести разнообразные примеры.