История римского права

1. Личное положение рабов. В принципе раб есть не субъект, а объект, — не persona, а res. Рабы nullum caput habent (§ 4 1n. 1.16); они, по выражению Paraphrasis Теофила, «безличны» — . Право господина на раба является обыкновенным правом собственности — dominium или proprietas. При этом качество раба, как вещи, не есть лишь результат того, что некто имеет на него право; оно есть как бы его естественное, прирожденное свойство. Раб остается, поэтому, рабом даже тогда, кода он почему — либо в данный момент не имеет господина, — например, господин бросает раба, отказывается от него (servus derelictus). Раб будет в таком случае servus nullius («ничейный раб») и, как всякая бесхозяйная вещь, будет подлежать свободной occupatio всех желающих. Ясно, что раб, в принципе, есть подлинный объект, а не субъект — даже не «пассивный субъект послушания». Тем не менее, римские юристы говорят нередко и о persona servi: так, например, Гай начинает свое изложение о рабах фразой «Et quidem summa divisio de jure personarum haec est, quod omnes homines aut liberi sunt aut servi» («что касается права лиц, то здесь главнейшее разделение всех людей — на свободных и рабов» Gai. 1. 9). Признавая право господина на раба обыкновенной собственностью, они в то же время иногда называют это право potestas (термин potestas заключает в себе признание некоего личного элемента отношений раба с господином, например, Gai, 1. 52), в каковом выражении заключается уже признание некоторого личного элемента в отношениях между господином и рабом.

Практически признание человеческой личности раба сказывалось в следующих положениях.

Уже, вероятно, издревле установилось правило, что, хотя раб есть вещь, наравне с cetera animalia (другие одушевленные предметы [то есть животные]»), но место погребения раба есть locus religiosus («священное место») в такой же мере, как и могила свободного человека (fr. 2 pr. D. 11. 7).

Признаются далее и кровные родственные связи рабов — cognationes serviles: в близких степенях родства они представляют препятствие к браку (§ 10 In. 1. 10). В классическом праве вырабатывается даже запрещение при передаче рабов в другие руки разделять друг от друга близких родственников — жену от мужа, детей от родителей (fr. 35 D. 21. 1).

В древности право господина над личностью раба не было юридически ничем ограничено: господин мог наказывать раба, как хотел, — мог даже убить его (jus vitae ac necis — «право жизни и смерти»). В императорское время, однако, появляется ряд ограничений в этом отношении: запрещается, по словам Гая (Gai. 1. 52), «supra modum еt sine causa servos suos saevire» («сверх меры без причины проявлять жестокость к рабам»). В частности, lex Petronia (вероятно, 19 г. по Р.Х.) воспретил отдавать рабов ad bestias depugnandas (то есть в гладиаторские труппы — fr. 11 D. 48. 8); эдикт императора Клавдия объявил, что старый и больной раб, брошенный господином на произвол судьбы, делается свободным (c. 1. 3. Cod. 7. 6). Решительнее были две конституции императора Антонина Пия: одна из них подвергала господина за незаконное (sine causa) убийство своего раба такому же уголовному наказанию, как и за убийство чужого; а другая предписывала властям в тех случаях, когда жестокое обращение заставило раба искать убежища в храме или у статуи императора, расследовать дело и принудить господина продать раба в другие руки (Gai. 1. 53). Насколько все эти предписания практически достигали своей цели — это другой вопрос, но юридически власть господина над личностью раба уже не безгранична.

2. Имущественное положение рабов. Раб, как вещь, не может иметь какого — либо своего имущества, не может иметь каких — либо своих прав. Из того же принципа логически вытекало бы, что воля и действия раба не могут иметь никакого значения в юридической жизни. Однако последовательное проведение этого принципа было бы сплошь и рядом не в интересах самих господ. Раба можно эксплуатировать в качестве делового агента, но для осуществления этого необходимо признание, по крайней мере в известных пределах, юридической силы за действиями рабов. И право, действительно, невзирая на логическое противоречие, дает такое признание.