История римского права

Уже издревле рабу приписывается способность приобретать — конечно, в пользу своего господина. Он ipso jure приобретает своему господину не только все то, что он добывает своим личным трудом, но и то, что он получает при посредстве юридических сделок (покупки, дарения и т. д.). За ним признается таким образом способность совершать юридические акты, то есть юридическая дееспособность. Он рассматривается при этом, как некоторый приобретательный орган господина, как instrumentum vocale («говорящий инструмент»), и вследствие этого необходимую для сделок правоспособность заимствует от господина — ex persona domini; по выражению Теофила, рабы «из личности своих господ получают свою юридическую характеристику» (“ »). Раб может, таким образом, заключать все те сделки, к которым способен его господин; этот последний на основании этих сделок может предъявлять все иски совершенно так же, как если бы он действовал сам.

Хотя все приобретения раба принадлежат господину, однако обязательства рабов на господина не падают: он за них не отвечает, ибо признание такой ответственности противоречило бы интересам господ. «Melior condicio nostra per servum fieri potest, deterior non potest» («через раба наше положение может стать лучше, но не хуже» fr. 153. D. 50. 17). Тем не менее, и в этом отношении исторически возник ряд исключений.

Уже в старом цивильном праве существовало правило, что, если раб причинит своим деянием кому — либо вред (украдет, уничтожит чужую вещь и т. д.), то господин обязан или возместить этот вред (noxiam sarcire), или же выдать виновного раба потерпевшему — noxae dedere. При этом такая ответственность переходит вместе с рабом от господина к господину — например, в случае продажи раба: noxa caput sequitur. В этом случае, однако, раб не отличается еще от животного, так как подобное же правило применяется и к случаям вреда, причиненного этими последними (actio de pauperie — иск против владельца домашнего животного (до Юстиниана — только четвероногого) причинившего вред другому лицу, иск направлен на возмещение ущерба и является ноксальным, то есть предполагает вместо выплаты денежного штрафа возможность выдачи потерпевшему непосредственного виновника по желанию собственника животного). Впоследствии юристы стали конструировать здесь уже не только ответственность господина, но и обязательство самого раба, и соответственно этому в случае последующего освобождения его от рабства стали давать против него самого цивильный иск об убытках, если они ранее возмещены не были.

Что же касается обязательства из договоров, заключенных рабом, то по старому цивильному праву они никого не обязывают: ни господин за раба не отвечает, ни против раба нельзя предъявлять исков — cum servo nulla actio est («с рабом нет иска» fr. 107. D. 50. 17). С течением времени, однако, и здесь стали усматривать некоторое обязательство раба, хотя обязательство не исковое, а лишь так называемое obligatio naturalis (натуральное обязательство): иск против раба предъявлять нельзя — даже в том случае, если он станет впоследствии свободным, но если он добровольно уплатит, то потребовать обратно, как уплаченное не должно, без основания, он не может (fr. 14. D. 44. 7).

Безответственность господина за обязательства, заключенные рабом, выгодная для господина вообще, могла в известных случаях оказаться для него же невыгодной. Развитие экономической жизни и усложнение приемов промышленной и торговой деятельности открывало для господ новые способы выгодной эксплуатации рабов, но эти способы могли вести к цели лишь под условием признания известной ответственности господина за юридические действия рабов. Это признание и дает преторский эдикт, допуская в известных случаях иски против господ. Все эти иски носят общее название actiones adjecticiae qualitatis на том основании, что здесь к указанной выше натуральной обязанности самого раба (obligatio naturalis) прибавляется — adjicitur — исковая ответственность его господина. Случаи эти таковы: